Вычисляя звезды

Я была готова следовать за Натаниэлем в любое место, куда бы его ни привели его скачущие в припляс мысли. Повернувшись на бок, я прижалась к нему и положила руку ему на грудь. Пробормотала:

– Звучит отменно, но не перебор ли это?

– Клемонс уже и раньше говорил о переносе стартовой площадки. Намеревался использовать катастрофу «Ориона», чтобы увести нас подальше от населенных пунктов.

– И лучше бы нам двинуться к экватору. Сэкономим приличное количество топлива при выводе ракет на орбиту. – Пуговица на рубашке моего мужа расстегнулась под моей рукой, и я провела пальцами по его груди. – А что по этому поводу думаешь ты?

– По этому поводу думает Клемонс, ну и пусть себе и дальше думает, я же просто продолжу строить ракеты.

– Но все же экваториальная локация и собственный домишко поблизости от стартовой площадки, по твоему мнению, нас устроит, дорогой?

– Гм. – Он прижал меня к себе плотнее. – Звучит вроде бы весьма заманчиво, но знаешь… У меня постоянно возникают видения, что на той упавшей ракете находилась ты.

– Ну, беспокойства эти выбрось-ка напрочь из головы. – Я откатилась от него и уставилась в потолок с гипсовой лепниной, представляя, что взору моему открылась поверхность незнакомой планеты. – Сегодня Паркер заявил, что сделает все, что в его силах, чтобы астронавтом я не стала.

– Что? – Натаниэль сел и глянул на меня сверху вниз. – Что именно он сказал?

Что именно, по твоему мнению, должно было произойти после того, как ты донесла на меня…

Я прочистила горло.

– Он сказал, что в космос я никогда не полечу, и к тому он приложит все свои силы и возможности. Но, милый мой, ничего об этом сейчас и говорить.

– Не… С какого перепуга мне об этом следует молчать?

Я тоже села и обратилась к нему лицом.

– Потому что были только он и я, и никто больше диалога нашего не слышал, а ты сам знаешь, какой он верткий.

– Верткий-то он верткий, но все ж…

Он был первым в космосе, и у Агентства имеются более чем веские причины сохранять его имидж безупречным, и принести вычислительницу в жертву руководству не покажется чрезмерно дорогой ценой.

– Кроме того, пока женщин в астронавты вовсе не берут, а когда начнут, то тогда и только тогда о поведении Паркера появится реальный смысл заговаривать.

* * *

Прошло два месяца. Расследовавший аварию Комитет США в конце концов проголосовал за продолжение участия Соединенных Штатов в составе МАК, и произошло это, уверена, хотя бы отчасти потому, что сенаторы не без основания опасались, что в колонизации Луны Америку обгонят другие страны. Были предписаны структуре МАК и изменения. Многие, разумеется, не от широты ума надуманные, но их нам надлежало внедрить в своей работе в самое ближайшее время.

Кроме того, была повышена безопасность на объектах МАК, что потребовало установки забора – забора нового, красивого, с подведенным к проволоке поверх него электричеством – и вооруженных охранников, круглосуточно дефилирующих вдоль его периметра. А Клемонс, использовав несостоявшийся взрыв бомбы и трагедию на ферме Уильямса, получил ощутимо больший бюджет, что позволило закупить давно уже требуемое нами дорогостоящее оборудование и нанять дополнительный персонал.

Как и предсказывал Натаниэль, МАК решился-таки, стремясь уменьшить свою уязвимость от внешних факторов, на перенос нашей стартовой площадки в Бразилию. Имейте в виду, что мы просили об этом давным-давно, но получить деньги на строительство прежде не удавалось, а все оттого, что чиновники из правительства США подозревали абсолютно все подряд страны в том, что они используют в дальнейшем наши ракетные технологии для создания оружия для своих собственных армий.

Решено было, что собираться и проходить стендовые испытания ракеты будут только на заводе вблизи «Подсолнуха» в Канзасе, и лишь затем их отправят для запуска на новую площадку почти на самом экваторе у побережья Бразилии, что, несомненно, станет действительной порукой нашим лунной и марсианской Программам.

Из всего вышесказанного следовало, что вычислительный отдел наш был занят переделкой всех прежде рассчитанных нами траекторий с учетом новой стартовой площадки, хотя, вероятно, пройдет еще года два, прежде чем та будет на все сто введена в эксплуатацию.

В общем, в привычном нам устоявшемся мирке все шло более-менее своим чередом.

* * *

В то утро я корпела над очередными дифференциальными уравнениями, и тут на мой лист пала тень.

Я, моргая, подняла взгляд. У моего стола стоял Натаниэль. Лицо его было столь серьезным, будто он стал обладателем секрета, поделиться которым ни с кем и ни при каких обстоятельствах ему было нельзя.

– Извини, что беспокою тебя, Элма, но я уверен, что тебя это заинтересует. – Он, слегка помедлив, положил на стол передо мной лист бумаги. – Материал открытый, так что оставь распечатку себе.

Сидящая напротив Басира подняла голову и, взглянув на те же строки, что и я, ахнула.

И было от чего!

Строки те гласили: