Вычисляя звезды

Интересно, кому принадлежит эта «Молния» и как бы мне стать лучшей подругой этой кому-то.

Николь, увидев меня, вскочила с края стола, на котором только что восседала, лениво покуривая сигарету, и просияла.

– Черт возьми, самое время.

Хелен тоже поднялась из-за стола, излучая радость, будто я своим появлением преподнесла ей лучший в ее жизни подарок.

– Я только что им поведала!

Конечно же. Хелен работала в вычислительном отделе и была там, когда мы и получили эту потрясающую новость.

И Бетти… Была здесь и Бетти. Та при моем появлении принялась неотрывно рассматривать поверхность стола.

– Ну, просто помни, что новость эта еще не обнародована, – обратилась я к ней. – Пресс-релиз выйдет только во вторник.

– Я никому ни слова не скажу, – обратилась Бетти к столу. – Обещаю.

Реагировать или не стоит, вот в чем был вопрос. Я, все же не сдержавшись, вскричала:

– Черт возьми, кто бы сомневался! Ты великолепно хранишь секреты, да только тогда и лишь только тогда, когда сама считаешь, что это принесет тебе самой выгоду.

Между нами встала Николь.

– Расслабьтесь, девочки… – Она поцеловала меня в щеку. – Рада, что ты вернулась, моя дорогая.

– Да будь что будет… – Я порылась в сумке. – У меня есть заявки на участие в Программе астронавтов, и если кому…

Меня немедленно, точно гряда облаков, окружили женщины. Еще секунду назад небо было совершенно чистым, и тут вдруг – нулевая видимость. Смех, который присутствовал до моего появления, снова, отражаясь от стен, заполнил ангар.

Вскоре выяснилось, что вовсе не все крики были восторженными.

– Ученая степень? – Плечи одной женщины поникли. – Так я даже в колледже не училась.

Так же быстро, как меня окружили, женщины разошлись и принялись заполнять анкеты, я же свою давным-давно уже заполнила, и та уже лежала в коробке на столе секретарши доктора Клемонса.

Хелен тоже выхватила бланк из моих рук. Она видела объявление, но не анкету. Вскоре с ее лица сползла улыбка счастья.

– Тысяча часов налета на скоростном самолете и минимум четыреста из них – в качестве командира воздушного судна? А еще и минимум пятьдесят часов налета на реактивном самолете? Как-то эти требования мне представляются чрезмерными. Да и у какой из женщин такое есть?

Я поморщилась.

– Например, у меня. А еще и у многих, многих моих, кто летал в составе «ОС».

– Химия считается? О боже мой. О боже мой! – Ида Пикс подпрыгнула на цыпочках. – У меня степень магистра химии, и я соответствую всем требованиям… черт возьми. За исключением, пожалуй, налета на высокоскоростных самолетах.

Имоджин уставилась на свой бланк, как будто решала, то ли поцеловать его, то ли, скомкав, в сердцах отшвырнуть.

– То же самое… И невольно на ум приходит Сара Колман и то, как во время войны ее настоятельно попросили отозвать свое заявление.

– Заявления наши не будут отозваны, даже если мы не подходим.

Имоджин, все еще глядя на бланк, кивнула.

– И все требования подогнаны под женщин – участниц программы «ОСы». Ничего не скажешь, чрезвычайно эффективный способ сохранить корпус астронавтов полностью белым, делая вид, что он открыт для всех и каждого.

Мне подобное даже и в голову не приходило. Я моргнула, пытаясь решить, что сделать или сказать, но прежде, чем я привела свои мысли в порядок, фыркнула Ида.

– Ну, это уж чушь собачья. Уверена, что доктору Кингу[26] будет что сказать по этому поводу, и то будут очень громкие и острые высказывания. – Ида повернулась к столу: – Мне нужна ручка.

Имоджин размашисто взмахнула автоматической ручкой.

– Одолжу тебе мою, как только заполню свою чертовщину. Пятьдесят часов за штурвалом реактивного самолета, говорите? Но космические корабли, насколько мне известно, реактивными двигателями даже не оснащены. Или я ошибаюсь, Элма?

– Разумеется, оснащены не реактивными, а ракетными. – Я колебалась, не желая обещать то, чего не могла с уверенностью выполнить. Потребовалось и без того изрядно времени только для того, чтобы заставить руководство космической Программы задуматься, что в ней необходимы женщины. – Расскажу обо всех ваших замечаниях Натаниэлю, и, быть может, он убедит директора изменить требования. Еще не все потеряно, голубушки, и бланки никому пока, кроме вас, не предложены.

Бетти из-за стола сказала:

– Их разошлют вместе с пресс-релизом, а затем считайте, что все напечатанное в них уже высечено на камне.

Я, сжав губы, кивнула. Проглотив свою гордость, подошла к столу и положила перед ней бланк. Сказала:

– У тебя вроде бы достаточно летного опыта.

– А еще и степень магистра журналистики. Хотя почти уверена, что моя ученая степень не самая востребованная для обретения специальности астронавт.

– Попробовать, на мой взгляд, все же стоит. – Я пододвинула бланк к ней. – Ведь верно?

Она кивнула, но к бланку руку не протянула, а встряхнувшись, точно только что вылезшая из пруда собака, залезла обеими руками в свою сумочку.

– Я носила это письмо с собой несколько месяцев. Следовало бы, наверно, просто переслать его тебе, но… Не знаю. Опасалась, что ты, получив его, не глядя выбросишь.