Вычисляя звезды

– Пристойно… Вполне себе пристойно. Живу пока и дышу. С несказанным удовольствием сейчас слышу твой чудесный голос. Следует ли мне желать большего?

– Мне очень жаль, что не связалась с тобой прежде. Понимаешь ли, я лишь только что получила письмо и ничего о тебе прежде не знала.

– Послушай, дитя, я тоже не знала, что ты – жива. После того как мы с Роуз выбрались из Чарльстона… Ну, я тогда полагала, что нас, Векслеров, на всем белом свете осталось лишь двое, но теперь несказанно рада, что ошиблась.

Хорошо, что телефонная линия не передает всех эмоций на противоположный конец, ибо при упоминании имени моей бабушки я невольно отринула от себя телефонную трубку и даже прикрыла рукой рот.

Чего только в жизни не бывает, и моя тетя выжила. Черт возьми! Моя бабушка, судя по всему, тоже пережила приливные волны, затопившие Чарльстон, а я ничего не предприняла, чтобы тогда ее отыскать.

Ну и дрянь же я!

28

АСТРОНАВТЫ ПОДВЕРЖЕНЫ ПОТЕРЕ КОСТНОЙ МАССЫ

Специально для «Нэшнл таймс» КАНЗАС-СИТИ, штат Канзас, 18 апреля 1957 года

В отчете о состоянии здоровья астронавтов, недавно завершивших 43-дневное пребывание на орбитальной станции «Лунетта», приводятся данные, однозначно свидетельствующие о том, что длительное нахождение в невесомости пагубно влияет на здоровье человека. В частности, было обнаружено, что за время полета каждый из астронавтов потерял около 14 процентов красных кровяных телец. Экстраполируя полученные результаты, приходится с сожалением констатировать, что, возвратившись на Землю после грядущих долгосрочных экспедиций, покорители космоса непременно превратятся в инвалидов, и оттого основной задачей «Лунетты» теперь стало выяснить, смогут ли специально разработанные медиками упражнения, подразумевающие ежедневные интенсивные многочасовые физические нагрузки, замедлить вызываемые долговременным пребыванием в состоянии невесомости негативные изменения в организме человека.

Я положила трубку, и Натаниэль, давным-давно уже расставивший посуду по полкам в шкафу, оторвал свой взгляд от газеты.

– Новости, надеюсь, самые радужные?

– Как сказать… – Я встала с дивана и потерла лоб, по-прежнему пребывая в некотором ошеломлении. – Похоже, там, в доме для престарелых, она несчастлива, вот я и подумала…

– Что ей надлежит жить с нами? – Муж опустил газету и откинулся на спинку кресла. – Или считаешь, что ей лучше будет переехать к Гершелю?

Пожав плечами, я тоже присела у стола.

– Само собой, она может переехать к Гершелю. Но у него своих детей – двое, а еще один рот, несомненно, станет для него тяжким бременем.

Натаниэль хмыкнул и забарабанил пальцами по столу.

– В таком случае нам придется переехать в жилье попросторнее, и я… Я вовсе не против…

– Но?

Наша студия была в самую пору для семейной бездетной пары, однако вселить в нее третьего жильца представлялось полнейшей утопией.

– Но купить дом нам пока не по карману, а платить ежемесячно за аренду больше… – Он развел руки, тактично не упомянув, что почти все наши сбережения ушли на ремонт поврежденного мною во время авиашоу самолета. – В общем, есть о чем пораскинуть мозгами.

– Недвижимость в Канзас-Сити, как известно, в последнее время изрядно упала в цене, а мы уже давненько к ней плотно не присматривались, а между прочим, возле «Подсолнуха» недавно возвели несколько новых микрорайонов.

– Жилплощадь жилплощадью, но есть и еще одно соображение. Если МАК перенесет стартовую площадку в Бразилию… Тамошний климат вряд ли твоей тете Эстер пойдет на пользу. – Натаниэль выразительно пожал плечами. – Хотя, конечно, с чертежами и расчетами я, бед не зная, поработаю и в «Подсолнухе». Уж некоторое время – так точно.

– Некоторое время… – Задумавшись, я закусила губу. Затем предположила: – Ну, сомнительно, что нас переведут туда, пока идет стройка, и в запасе у нас – как минимум год. Я права?