Вычисляя звезды

Верно. Все верно. Я вдруг поняла, что следовало изначально дать Натаниэлю контекст, и тут же постаралась исправить ситуацию:

– Бетти получила письмо из журнала «Лайф», да только то письмо было для меня, и… – Я покачала головой. Все вышесказанное не имело значения. – Тетя Эстер жива.

– Боже мой! – Натаниэль поспешно пересек комнату и притянул меня в свои объятия. – Отличная новость!

Я уткнулась ему в грудь, и рука Николь покинула мое плечо, а вскоре с тихим щелчком позади закрылась дверь. Натаниэль принялся укачивать меня в своих объятиях, позволяя мне хотя бы отчасти выплакать горе последних пяти лет.

Я совсем недавно была абсолютно уверена, что мы с Гершелем – одни, и никто из наших, кто жил в радиусе пятидесяти миль от Вашингтона, не выжил… И тут у нас снова была тетя.

Шмыгнув носом, я отстранилась. Вытирая глаза в сотый раз за день, порылась в своей сумке и вытащила письмо.

– Я позвоню в дом престарелых.

Я прежде пошла на множество компромиссов с самой собой в надежде обрести успокоение. Я прошла через весь процесс траура по всей своей семье. Я мысленно сложила их прах в коробку и похоронила ее на задворках собственного сознания. Но тут…

Тут настало время большой радости.

Глаза Натаниэля сияли, а лицо его озаряла улыбка.

– Ну… если когда-нибудь и было время сказать «лехаим», так именно сейчас оно и подоспело.

Лехаим. К жизни.

Отступив слегка назад, муж мой мысленно рассчитал расстояние от меня до телефона. Спросил:

– Хочешь, чтобы я вышел, или?..

– И думать не думай. Подать салфетки мне кто-то же должен.

– Салфетки… Ну да, подам, и надеюсь, вовремя.

Я села на диван и притянула к себе телефонный аппарат.

На фирменном бланке был указан номер дома престарелых «Дом красных крыш». Его я и набрала. После незначительной паузы получила ответ:

– Добрый день. Вы позвонили в «Дом красных крыш». – На другом конце провода прозвучал мягкий, сладкозвучный голос коренной южанки.

Голос мой помимо воли изменился и приобрел тот же привычный мне когда-то южный выговор:

– Не могли бы вы, пожалуйста, соединить меня с одним из ваших постояльцев? С Эстер Векслер?

– Извините, мисс Векслер сейчас на обеде.

Я прежде с ужасом почти ожидала, что услышу «мертва», но теперь, прочистив горло, спросила:

– Тогда могу ли я оставить для нее сообщение? – Я меж тем подняла одну из бумаг, которые уронил Натаниэль. На странице был предварительный расчет траектории запуска из Бразилии. – С вами говорит ее племянница. Я…

– Доктор Йорк?

– Э-э… Да, она самая.

– Это – Лоррейн Первис. Это я написала вам. – Моя собеседница на другом конце провода от души рассмеялась. – Господи. Поверить не могу, что вы действительно ее внучатая племянница. Мы просто… В общем, иногда Эстер Векслер и сама запутывается в том, что говорит… Минуточку, я сейчас за ней схожу.

– Может, мне стоит перезвонить позже?

– По-моему, вам все же стоит немного подождать. Хотя, конечно, я не стану вытаскивать ее из-за стола, пока она ест. Тем не менее не разъединяйтесь, пожалуйста. Вскоре вернусь. – О стол или о стойку на другом конце грянула телефонная трубка, а через ее микрофон явственно донеслись до меня звуки удаляющихся шагов.

Натаниэль тоже пересек нашу крошечную студию и в закутке, что служил нам кухней, принялся извлекать из сушилки тарелки и аккуратно раскладывать их по полкам в шкафу. Тарелки при этом вовсю гремели, ударяясь друг о друга, что, вероятно, вполне себе отвлекало моего мужа от сиюминутных проблем.

Я наклонилась и собрала с пола оброненные им листы. То оказался отчет с уравнениями, написанными, судя по почерку, Хелен. Складывая те страницы, я, хоть разум мой был и далек сейчас от космической Программы, мгновенно распознала, что это были расчеты орбитальных траекторий, исходящих из Бразилии, Кении и Индонезии. Все три точки располагались почти у экватора, из чего следовало, что запуск космических кораблей оттуда потребует меньшего расхода топлива для выхода на околоземную орбиту, чем если бы запуск производился из любой точки Соединенных Штатов или Европы. И все три точки находились вблизи побережья, и океаны располагались к востоку от них, что было замечательно, поскольку означало, что вышедшая из строя, не дай бог, в процессе запуска ракета непременно упадет в воду, вместо того чтобы…

В телефонной трубке зашуршало и задребезжало – очевидно, кто-то с той стороны ее поднял. Я поднесла трубку к уху. Услышала оттуда:

– Доктор Йорк?

– Я здесь, – сообщила я в микрофон.

– Еще минутка терпения, и с вами будет говорить ваша тетя.

– Спасибо. – Я положила мельком просмотренные страницы на кофейный столик рядом с собой и, ожидая, прикрыла глаза.

Из телефонной трубки опять послышалось шуршание, а затем – голос, похожий на трель канарейки:

– Ансельма?

– Тетя Эстер, – мой голос дрогнул, и комната расплылась за очередной сводящей с ума завесой слез. Я будто услышала привидение. Что бы вы сказали тому, кого считали давным-давно умершим? У меня ничего лучшего не нашлось, как спросить: – Как дела?