Вычисляя звезды

– Она имеет в виду тесты, которые ты ныне проходишь. – Гершель, опершись на спинку стула, уселся рядом с Томми.

– А, понятно. На самом деле тесты проводятся не в школе. Я подала заявление на заполнение вакансии астронавта.

Услышав это, Томми оживился.

– Отличная новость! Ты уже встретилась с самим Стетсоном Паркером? Как проходит тестирование? И папа сказал, что здесь мы, возможно, увидим запуск ракеты.

– Не уверена, на какой из твоих вопросов мне следует ответить в первую очередь.

Тетя Эстер приложила ладонь к уху.

– Что он сказал?

– Он спросил, как идет мое тестирование на астронавта.

Она, нахмурившись, склонила голову набок, точно птица.

– Ну да, ну да. Именно так он, по-моему, и сказал, но я, признаться, не совсем понимаю, что такое астронавт, хотя и частенько слышу это слово в новостях.

– Гм… Астронавт – это тот, кто отправляется в открытый космос.

– Ну, глупее ничего и не придумаешь. Зачем кому-то вообще понадобилось это делать?

Я провела день, пытаясь объяснить это нескольким психиатрам, которые, казалось, были полны решимости задавать почти все те же вопросы, что и Клемонс и иже с ним. Пускаться в разъяснения перед тетей, которую я только что заново обрела, было выше моих сил.

– Давай просто скажем, что я вроде как подала заявление на новую работу.

Тетя покачала головой и сказала что-то на идише, но так быстро, что я ее не поняла. Я никогда по-настоящему не говорила на идише, так как этого не делали мои родители, хотя, признаюсь, раньше мне нравилось слушать бабушку, тетю Эстер и других своих, вечно жалующихся на жизнь тетушек. Я положила свою руку на ее тонкую, словно веточка ивы, руку.

– Прости? Может, повторишь то, что ты только что сказала, но по-английски?

– Почему ты работаешь? – Она многозначительно посмотрела на Натаниэля. – Почему твоя жена работает?

– Ей это нравится, а я стараюсь ее всячески ублажать. – Натаниэль подмигнул тете Эстер, усаживаясь на скамейку рядом с Гершелем. – Ведь вы же хотите, чтобы ваша племянница была счастлива?

– Она – вся в отца. И в бабушку. – Тетя Эстер снова ущипнула меня за щеку, и я начала понимать, почему Томми сидит вдали от нее – рядом со своим отцом. Я совсем позабыла о некоторых особенностях характера тети Эстер. Она была тетушкой-ребенком, что, очевидно, является забавным термином для тех, кому уже за девяносто. – Я была бы мертва, если бы не Роза.

Я невольно сглотнула.

– Как вы вообще уцелели?

Она негромко рассмеялась и, хлопнув в ладоши, объяснила:

– Мы укрылись в церкви.

Взглянув на Гершеля, я вопросительно подняла брови, но он лишь неопределенно пожал плечами.

– Тетя Эстер, ты вроде бы говорила, что вы из Чарльстона выехали.

– Да, да. Позже мы так и поступили, но сначала Роуз отвела нас в городскую церковь. Помнишь, ту, с высоченным шпилем? То был первый раз, когда нога моя ступила в христианский храм, но Роза убедила нас, и мы забрались на самый верх колокольни. В жизни стольких ступеней я разом не одолевала.

Церковь с высоченным шпилем… Я понятия не имела, о какой именно церкви она толкует, поскольку, когда была ребенком, мы так часто переезжали, что мои знания о Чарльстоне ограничились лишь тем, как добраться от дома бабушки до дома моих двоюродных братьев, а также до синагоги, кладбища и продуктового магазина. По крайней мере, мне стало понятно, как именно им удалось спастись.

– Потрясающе! И как?..

– Всем добрый вечер. Вы уже ознакомились с нашим меню?

Чертов официант – не уверена, что в жизни ненавидела кого-либо столь люто, как его в ту минуту. Хотя, если подумать, его вины в том вовсе и не было. Просто он добросовестно выполнял свою работу – да и мне, честно говоря, следовало бы что-нибудь съесть, – но я отчаянно хотела услышать о церкви поподробнее.

– Мне понадобится еще минутка.

Натаниэль поднял глаза от своего экземпляра меню и предложил:

– Если все остальные уже сделали свой выбор, то еду для нас обоих закажу я, дорогая. Ведь твои вкусы мне прекрасно известны, а меню с тех пор, как мы были здесь в прошлый раз, не изменилось ни на йоту.

– Не торопитесь, пожалуйста. – Официант сверкнул зубами так, что стало очевидно, что он – прирожденный актер, но следующая его реплика свидетельствовала о том, что помимо актерских способностей от природы наделен он еще и безмерной глупостью: – Скажите, а вы случайно не Леди-Астронавт?

– Только на экране телевизора, но не в случае, когда ужинаю со своей семьей. – Высказывание мое было, пожалуй, чересчур резким, и, стремясь хоть отчасти сгладить его, я слащаво улыбнулась: – Вы ведь понимаете, правда, уважаемый?

Бедный, бедный ребенок. Он-то полагал, что польстит мне, «узнав» меня. Его лицо вытянулось, и было видно, что он уже мысленно распрощался со своими чаевыми. Гершель, сдерживая смех, прикрыл рот рукой и сосредоточенно углубился в изучение меню.

– Извините, мэм. – Официант сделал неопределенный жест в противоположную часть ресторана. – Там просто… Просто там семья с маленькими девочками, и они вас узнали. Я сказал… Они были весьма застенчивы, и я вызвался им помочь.