Вычисляя звезды

Был, например, стол, привязав к которому меня перевернули вверх ногами и держали в таком состоянии в течение минут пяти, а затем рывком привели поверхность стола в горизонтальное положение – хотели посмотреть, не отключусь ли я от внезапной смены ориентации. Была еще беговая дорожка, у которой во время бега с нарастающей скоростью поднималась передняя часть, имитируя подъем в крутую гору. Были еще и другие испытания, некоторые из которых представляются мне даже менее подходящими к обнародованию, чем подробности моего визита к гинекологу, и о коих я, ясное дело, умолчу.

Когда я была потной, полностью выдохшейся и донельзя раздраженной, мне подсунули письменный тест по орбитальной механике, но уж с ним-то я, несмотря на усталость, справилась играючи.

С каждым раундом нас, участниц отбора, оставалось все меньше и меньше, а я, например, как убедилась из собственного досье несколько позже, пробежку «в горку» прошла с натяжкой, однако у тех из нас, кто не выбыл, присутствовали, как это ни странно, одновременно и дух товарищества, и яростное желание обойти всех своих конкурентов. В конце концов, все мы были пилотами и пилотами отменными.

30

34 ЖЕНЩИНЫ ПРОШЛИ ЭТАП ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОТБОРА, И МНОГИЕ ИЗ НИХ, ВЕСЬМА ВЕРОЯТНО, ВСКОРОСТИ СТАНУТ АСТРОНАВТАМИ

КАНЗАС-СИТИ, штат Канзас, 16 мая 1957 года Агентство Ассошиэйтед Пресс

После предварительного тестирования в качестве астронавтов для лунной Программы специально созданной комиссией МАК были отобраны тридцать четыре женщины. Все тридцать четыре являются искуснейшими пилотами самолетов самых различных типов и конструкций, возраст претенденток варьируется от 23 до 38 лет.

К четвертому дню испытаний нас осталось всего лишь двадцать одна. Бетти и Николь, как и Сабиха, все еще присутствовали в игре. Иногда все мы – все претендентки – оказывались в одной и той же комнате для тестирования, но чаще, подобно проверке вестибулярного аппарата, испытание было индивидуальным.

После того как мне на глазные яблоки положили специальные металлические грузики, с помощью которых выяснили, что глаукома пока не моя болезнь, я вошла в комнату для собеседований. За столом там восседал Стетсон Паркер, по сторонам от него располагались Бенкоски и директор Клемонс.

– Идиотизм полный! – Клемонс в сердцах швырнул ручку на стол. – Мы ж ее как облупленную знаем. С чего нам тут ее кандидатуру обсуждать?

– Должна ли я… – Я оглянулась на дверь. – Следует ли мне послать за следующей?..

– Нет. – Паркер откинулся на спинку кресла. – Думаю, нам надлежит неукоснительно следовать протоколу, а иначе нас, чего доброго, обвинят в фаворитизме. Так что, пожалуйста, присядьте, миссис Йорк, и расскажите нам, почему вы непременно хотите стать астронавтом.

Фаворитизм. В его-то устах. Ха. Уж кто бы такое говорил!

Я села за стол лицом к мужчинам, положила руки на плотно сжатые колени и скрестила лодыжки, как меня тому учила мама. И даже не спрашивайте, почему я вознамерилась сидеть как леди, хотя на мне были мятые брюки и промокшая от пота рубашка. Возможно, поза моя тогда была единственной оставшейся у меня броней.

В кои-то веки я была рада всем интервью, которые дала прежде, поскольку в них я уже многократно отвечала на заданный мне сейчас вопрос.

– Почему хочу стать астронавтом? Да потому что считаю, что женщинам необходимо участвовать в создании колоний на других планетах. Если у нас есть…

– Меня не интересуют твои высокопарные речи. – Паркер резко выпрямился. – Если бы пожелал ознакомиться, без проблем отыскал бы их в журналах.

– Полковник Паркер! – Клемонс впился в него взглядом. – Мы ко всем кандидатам относимся абсолютно непредвзято.

– Да мы ж все знаем, почему она считает, что женщины должны лететь в космос. – Паркер снова повернулся лицом ко мне. – Меня лишь интересует, почему ты, конкретно ты, хочешь стать астронавтом. И почему добиваешься этого именно сейчас, на данном, раннем этапе Программы.

Я уставилась на него. Достойного ответа у меня навскидку не нашлось. Или, по крайней мере, такого, озвучить какой здесь и сейчас я бы рискнула.

А стать астронавтом я хотела точно так же, как хотела в юности стать пилотом. Я отбросила позывы что-либо внятно объяснить и воспользовалась ответом, подобный коему не раз слышала в многочисленных интервью, даваемых астронавтами.

– Я чувствую, что это – мой долг…

– И конечно же, всей душой желаешь служить своей стране… И бла-бла-бла. – Паркер покачал головой.

На сей раз ни один из двух сидящих по бокам от Паркера мужчин не вмешался, и все трое уставились на меня в ожидании моей реакции.