Вычисляя звезды

Что ж, его объяснение в корне изменило мое отношение к нему. И следовало отдать ему должное за то, что он не отступил от обещания, данного детям.

Тетя Эстер наблюдала за нашим разговором с неподдельным интересом, а голова ее склонялась набок, что сделало ее еще больше прежнего похожей на крошечную птичку. Когда я навещала ее в детстве, они с бабушкой всегда находили время для меня и моих бесконечных вопросов. Следовало ли и мне сейчас сосредоточить все свое внимание на своей тете или все же, взяв с нее пример, пообщаться с совершенно незнакомыми мне маленькими девочками?

Вздохнув, я повернулась к Натаниэлю:

– Сделай, пожалуйста, как ты и предлагал, заказ и для меня. А я скоро вернусь.

Направляясь в противоположный конец зала, я пребывала в полнейшем спокойствии. То ли просто была вконец измотана ежедневными тестами на профпригодность, то ли наконец-то привыкла к всеобщему вниманию. Я всей душой надеялась на последнее.

Семья сидела за столиком недалеко от входа. На шее жены висел кулон с маленькой Звездой Давида. Мое сердце порядком воспрянуло. Забавно, что, несмотря на то что в ресторане я пребывала со своей семьей, просто увидев кого-то еще, кто был евреем, почувствовала себя здесь менее одинокой.

Младшая из девочек заметила меня первой, и ее карие глаза расширились, а похожий на розовый бутон рот приоткрылся. Она ткнула сестру локтем в бок.

– Ой! Мама! Шошана тыкает меня… О боже мой! – Старшей девочке было лет десять, и у нее были такие же темно-каштановые кудри, как и у ее младшей сестры. – О боже мой!

Глава семейства проследил за взглядами своих дочерей. Увидев меня, он поспешно отодвинул свой стул и встал.

– Спасибо, что пришли, доктор Йорк. Надеюсь, мы не помешали вашему ужину.

– Вовсе нет. Да и не ужин у нас, а просто семейное собрание.

Сообщать ему, что я встречаюсь здесь с тетей, которую считала давным-давно погибшей, разумеется, не стоило, поскольку таким образом я бы разожгла в нем чувство вины.

– Я – Роберт Хорн, а это – моя жена, Джулия.

– Очень приятно. – Я пожала ей руку. Кожа ее оказалась грубой и потрескавшейся, как будто она много времени проводила за мытьем посуды или чего иного.

– А это – наши дочери, Чейни и Шошана. – В улыбке Роберта сквозила очевидная родительская гордость. – Они – ваши горячие поклонницы.

– Я обязательно стану астронавтом! – безапелляционно объявила Шошана.

– Держу пари, что так и будет. – Я переключила свое внимание на Чейни. – А как насчет тебя?

– А я буду писателем. – А затем, словно ища моего одобрения, она добавила: – Но писать я буду о космосе.

– Ну, тогда, несомненно, будущее нас ожидает исключительно прекрасное.

И мы принялись болтать о пустяках, в чем я, безусловно, весьма основательно поднаторела за последние несколько месяцев. Общаясь с такими детьми, как эти, я уже довольно давно поняла, что ничего во мне необычного нет и что могла бы я быть кем угодно, лишь бы выглядела в их глазах Кем-то, и они с не меньшей радостью, чем со мной, познакомились бы с Хеди Ламарр[28]. Хотя, сказать по правде, я тоже была бы рада познакомиться с Хеди Ламарр, но, разумеется, для меня нынешняя встреча с тетей Эстер представлялась сейчас куда более значимой, чем знакомство даже с горячо любимой мною кинозвездой.

Я вернулась к нашему столику, а там от смеха плакали и Натаниэль, и Томми, и Гершель. Буквально плакали. Натаниэль, даже покраснев от смеха, вытирал глаза салфеткой.

Я скользнула на диванчик, сожалея о том, что пропустила какую-то весьма забавную историю. На щеках тети Эстер явственно проявился румянец, а вокруг глаз ее лучиками собрались морщинки. К счастью, Натаниэль заказал для меня мартини, так что я, утешая себя, немедля прилично отпила из бокала.

Томми, глядя на меня, ухмыльнулся и воскликнул:

– Эта чертова штука чертовски горячая!

– Посмотри, что ты натворила. – Гершель погрозил пальцем нашей с ним тете, которая, похоже, ничуть не смутилась. – Теперь он непременно перескажет твою историю сестре, а затем мне голову уж оторвет моя жена.

– Эйлин возражать не станет, – уверила его тетя Эстер. – Уж кто-кто, а она в своем разуме.

– Дорис. – Гершель вытер глаза и немного протрезвел. Наш двоюродный брат Кенни и его жена Эйлин погибли при падении Метеорита. Вернее, предположительно погибли, поскольку, как и большинство иных, они просто бесследно исчезли. Сгинули вдруг с лица Земли-матушки. – Мою жену зовут Дорис.

– Разумеется. – Тетя Эстер взяла низкий стакан, от которого пахло ромом с колой, и подмигнула ему. – И как у нее дела?

– У Дорис все отменно. Она с нетерпением ждет встречи с тобой. Как и моя дочь, Рейчел. – Гершель тоже поднял свой бокал с мартини. – Теперь, когда мы все здесь… Лехаим!

Воистину, к жизни!

* * *

Я лежала на спине, растянувшись поперек кровати, а Натаниэль почти профессионально массировал мне ноги, и сейчас его большие пальцы, впившись в мою правую ступню, описывали круговые движения, точно радар, выискивающий объект напряжения.

– Итак… Я так понимаю, что танцы нынче отменяются? – Он провел большим пальцем по своду моей стопы.

Я застонала и прикрыла лицо подушкой.