Выдох

Я покинула раскопки, поскольку боялась, что открытие Лоусона лишит все предприятие смысла. Обнаруженные доктором Дженссеном наконечники копий вызвали такое оживление, потому что сохранились достаточно крупные участки древка, и мы думали, что сможем по годичным кольцам точно установить годы, когда их сделали. А определив закономерности в технике затачивания камня, мы надеялись узнать, росло или падало мастерство заточников в первых поколениях после творения, и сделать выводы о Твоих, Господи, намерениях по части людского знания. Однако это было основано на предположении, что первые люди являлись самым прямым отражением Твоего замысла. Если сотворение человечества не было Твоим преднамеренным деянием, то умения первых людей ничего не скажут нам о Твоих замыслах. Их таланты объяснялись исключительно случаем.

Поселившись в этом домике, я много размышляла о том, что знали первые люди. Они не могли появиться с разумом чистым, как у новорожденного, ведь тогда они быстро умерли бы от голода. Даже тигрятам приходится учиться охоте у своих матерей. Первые люди не могли научиться добывать пищу на основании теории. Они должны были обладать некими познаниями в охоте и строительстве убежищ. Был ли это один из Твоих экспериментов, Господи? Определение минимального набора навыков, необходимого виду, чтобы выжить? Или, быть может, это был очередной непреднамеренный побочный эффект, слабый отголосок информации, которой Ты снабдил первых обитателей мира Эридана пятьдесят восемь.

Есть еще одно знание, не менее важное, чем навыки выживания, которым, по моему мнению, должны были владеть люди с самого первого вздоха: что их создали с некой целью. Я не могу перестать думать о том, что, возможно, они об этом не знали. Вместо того чтобы испытывать гордость и честолюбие, они ощущали страх и замешательство в эти первые дни. Я пыталась представить, каково это – очнуться полностью сформированным, владеющим определенными навыками, но лишенным прошлого, потерянным в мире утративших память. Мне это кажется ужасным, еще более ужасным, чем то, что я испытала за последние несколько недель.

И это приводит к еще одному вопросу. Ради чего первые люди начали создавать цивилизацию, если не ради желания исполнить божественное предназначение? Холод и голод могли побудить их обеспечить себя самым необходимым, но зачем они двинулись дальше? Зачем начали творить искусство и технологии, которые сделали человечество таким, какое оно есть сейчас, если не ради выполнения Твоего замысла, Господи?

Я не знаю, но у меня есть теория.

Быть может, археология – не столь точная наука, как физика, но она основывается на физике. Физические законы позволяют нам исследовать прошлое; тщательно изучив состояние Вселенной, мы можем предположить ее состояние за секунду до этого. Каждое мгновение неизбежно проистекает из предыдущего, а за ним неизбежно наступает следующее; это звенья, соединенные во временную цепь.

Однако все временные цепи заканчиваются в момент творения; умозаключения могут довести нас до этого мига, но не дальше. Вот почему создание Вселенной является чудом: потому что случившееся в тот момент не было обязательным следствием момента предыдущего. Первая раковина, которую носит с собой Вильгельмина, действительно представляет собой свидетельство – не Божественного замысла, а того, что чудеса случаются. Та граница, где заканчиваются годичные кольца, отмечает пределы объяснительной силы физических законов. И из этого мы можем черпать вдохновение.

Потому что я думаю, что есть события другого типа, сходным образом не привязанные к временной цепи: это волевые поступки. Свобода воли – тоже чудо; делая истинный выбор, мы получаем результат, который нельзя свести к работе физических законов. Каждый волевой акт, подобно творению Вселенной, представляет собой первопричину.

Если бы у нас не было свидетельств чуда творения, мы могли бы думать, что физические законы способны объяснить все космические феномены, что привело бы нас к выводу, будто наше сознание сводится к череде естественных процессов. Однако мы знаем, что не все увиденное нами можно объяснить физическими законами; чудеса случаются, и человеческий выбор – одно из них.

Я считаю, что первые люди сделали выбор. Они оказались в мире, полном возможностей, но без указаний, как поступать. Они поступили не так, как мы могли бы ожидать, то есть не просто выжили; вместо этого они попытались стать лучше, чтобы превратиться в хозяев своего мира.

Мы, ученые, оказались в аналогичной ситуации. Свидетельства перед нами: деревья без годичных колец, мумии без пупков, движение Эридана пятьдесят восемь. Нам выбирать, что с этим делать. Мы всегда считали, что эти свидетельства определяют ценность нашей жизни, но это не так. Мы совершили такой выбор – а значит, можем выбрать иначе.