Выдох

Упражняясь в письме, Джиджинги постепенно понял, что имел в виду Мозби: письмо было не просто способом записать чьи-то слова; оно помогало решить, что ты скажешь, прежде чем ты это скажешь. И слова были не просто кусочками речи – они были кусочками мыслей. Записывая их, ты мог взять свои мысли в руки, словно кирпичи, и сложить из них определенную конструкцию. Письмо позволяло увидеть твои мысли так, как не позволял увидеть их простой разговор, а увидев их, ты мог сделать их лучше, сильнее и продуманней.

* * *

Психологи различают семантическую память – знание общих фактов – и эпизодическую, или воспоминания о личном опыте. Мы пользуемся технологическими приложениями для семантической памяти с изобретения письменности: сначала книги, затем поисковые системы. Но мы исторически сопротивляемся подобным приспособлениям, когда речь заходит об эпизодической памяти; мало кто хранит столько же дневников и фотоальбомов, сколько обычных книг. Очевидная причина тому – удобство; если нам нужна книга о птицах Северной Америки, мы можем обратиться к труду орнитолога; однако если нам требуется ежедневный дневник, придется писать его самим. Но я также думаю, что еще одна причина заключается в том, что мы подсознательно считаем эпизодическую память неотъемлемой частью нашей личности и не хотим выставлять ее на всеобщее обозрение, вверять книгам на полке или файлам в компьютере.

Возможно, это изменится. На протяжении многих лет родители записывают каждый момент жизни своих детей, и, даже если ребенок не носил персональной камеры, его лайфлог все равно эффективно заполнялся. Теперь родители заставляют детей все раньше и раньше начинать пользоваться ретинальным проектором, чтобы скорей приобщиться к прелестям вспомогательных программ. Представьте, что случится, если дети станут использовать «Ремем» для доступа к этим лайфлогам: их мыслительный процесс будет отличаться от нашего, поскольку сам акт вспоминания станет иным. Вместо того чтобы подумать о событии прошлого и увидеть его внутренним взглядом, ребенок будет мысленно произносить ссылку на него и своими глазами смотреть видео. Эпизодическая память станет полностью зависеть от технологий.

Очевидный недостаток такой зависимости – возможность развития у людей виртуальной амнезии при каждом программном сбое. Однако не меньше, чем перспектива технического провала, меня тревожит перспектива технического успеха: как изменится восприятие человеком самого себя, если он будет видеть прошлое исключительно сквозь немигающий объектив видеокамеры? Помимо контура обратной связи, который смягчает суровые воспоминания, есть еще один, ответственный за романтизацию воспоминаний детства, и нарушение этого процесса приведет к серьезным последствиям.

Мне четыре года – это самый первый день рождения, который я помню. Я помню, как задувал свечи на торте, с каким предвкушением рвал обертку на подарках. Видеозаписи этого события не существует, однако есть фотографии в семейном альбоме, и они подтверждают мои воспоминания. На самом деле, подозреваю, что я уже не помню сам день. Скорее всего, я сочинил воспоминания, когда мне впервые показали фотографии, а со временем наделил их эмоциями, которые, как мне казалось, испытывал тогда. Постепенно, раз за разом обращаясь к тому дню, я создал себе счастливое воспоминание.

Еще одно из самых ранних моих воспоминаний: я играю на ковре в гостиной, толкаю игрушечные машинки, а за швейной машинкой сидит бабушка; иногда она поворачивается и тепло мне улыбается. Фотографий этого момента нет, и потому я знаю, что это воспоминание мое и только мое. Оно идиллическое и милое. Хотел бы я увидеть запись реальных событий того вечера? Ни в коем случае.

Критик Рой Паскаль писал о роли истины в автобиографии: «С одной стороны, есть истина фактическая, с другой – истина авторских чувств, и ни один сторонний авторитет не может решить заранее, где они совпадут». Наши воспоминания – это наши личные автобиографии, и тот вечер с бабушкой крепко запечатлен в моей благодаря связанным с ним чувствам. А если видеозапись показала бы, что бабушкина улыбка была поверхностной, что на самом деле бабушка сердилась из-за проблем с шитьем? Для меня важным в этом воспоминании является связанное с ним счастье, и я бы не хотел его лишиться.

Мне кажется, что непрерывное видео всего моего детства будет полно фактов, но полностью лишено чувств, поскольку камера не может уловить эмоциональную окраску событий. С точки зрения камеры тот вечер с моей бабушкой ничем не отличался бы от сотен других. И если бы я вырос, имея доступ ко всем видеозаписям, то не смог бы придать большую эмоциональную значимость некоему конкретному дню, лишился бы ядра, вокруг которого могла бы нарасти ностальгия.