Выдумки

Ровно в двенадцать, отец с сыном пошли в соседнее кафе. Они заказали пиццу с помидорами и грибами. Петр Валерьевич не заметил, как принесли еду, так как был полностью погружен в ленту новостей. Степа потянул треугольный кусок и ниточки сыра повисли в воздухе, в этот момент в голове его проскользнула мысль, а кто-нибудь делал пицце прическу, если нет, то он мог быть первым, и название есть «Сырный бум».

Тарелка опустела. Петр Валерьевич посмотрел на время, попросил Степу подождать пару минут, нужно дочитать статью. Сын не знал чем заняться, ведь все головы рассмотрены. В основном здесь сидели студенты. От скуки глаза опустились, на полу лежал рыжий волос. Степа не задумываясь поднял и закрутил между двумя пальцами. «Этот червячок тоньше чем у его куклы», – сделал вывод эксперт.

– Эт, чё? – Отец убрал телефон. Лицо его онемело и побледнело.

– Правда красивый? – Степа смотрел на будущую неприятность, с любопытством, ведь в его голове закрутились девушки, которые могли потерять столь дивную красоту.

Петр Валерьевич пришел в себя, не предав словам сына особого внимания, позвал официанта. Когда они вышли за дверь Степа понял, что молодому человеку попало из-за него. Отойдя на несколько шагов потянул отца за руку.

– Это я, пап, виноват! Прости. – Степа отпустил голову и стал носком ботинка ковырять землю.

– Послушай, – отец присел, чтобы видеть глаза сына и со всей твердостью в голосе продолжил – ты не в чем не виноват, эти люди должны нам прислуживать. Мы выше них. Посмотри на него. – За стеклом молодой парень вытирал тряпкой с их стола – разве он может чего-то добиться в этой жизни, кроме как быть обслугой, нет не может. Нет сынок. И еще раз нет. Это они виноваты. Ты меня понял?

Степа молчал.

– Я тебя спрашиваю, ты меня понял?

– Да пап.

После этого случая прошли годы и еще годы. Степе стукнуло четырнадцать и страсть его привела в парикмахерскую, которая находилась возле его дома. Здесь он проводил все свободные часы. За несколько месяцев юный парикмахер научился смешивать краски, делать прически манекенам и даже где-то нашел трехмесячные курсы «Парикмахерское искусство».

Иногда Степа имел смелость предлагать женщинам интересные варианты их внешности. Один из случаев был в начале мая. Весна его бодрила, он ворвался в парикмахерскую танцуя танго. Его радость улетучилась, увидев девушку со смазанным макияжем, она не могла выбрать прическу на свадьбу. Степа сел рядом, минут пять молчал. Имея опыт подобного общения стал расспрашивать, какие на ней будут украшения, туфли, рюшечки на платье, цвет глаз приметил и для чего-то даже спросил про жениха. Сделав убедительно умное лицо потянулся к шкафу с журналами и из нижней полки достал толстенный журнал. Пролистав, показал несколько мрачных причесок, только для того чтобы дать ей право выбора. Ведь покажи ей то, о чем он думает, она может отказаться. После пяти картинок с разными неинтересными головами, понял, что хватит. Через мгновение девушка плакала от счастья.

Его приводило в трепет одно лишь понимание что на курсах ему дадут занятие по душе, практику, а не теорию. Останавливало – деньги. Можно карманные накопить, но хотелось прямо сейчас. Просить отца или мать, появятся вопросы, а врать он не умел и не хотел. Тем более родители всю его сознательную жизнь твердят что будет он работать в банке. Идти на работу значит лишить себя последних часов, которые он проводил в маленькой комнатке, где пахнет дешевым шампунем, выедающий нос и аммиаком.

В середине летних каникул, его живые мысли скисли, настроение пропало. Обои с фиолетовыми кругами давили на него, мысли становились туманными и расплывчатыми. Изредка Степа доставал лысую куклу, но через минуту опять зашвыривал ее в шкаф. Телевизор не помогал, каждый человек проявлявший на экране был обязательно с хорошей прической. Не отказаться ли от всего и как отец говорил и мечтал, для него где там есть местечко. С другой стороны, он понимал, что если подождать, то когда-нибудь он прикоснется к волосам другого человека, и как он уже говорил отдаст всего себя, но не хотелось ждать, хотелось сейчас, сию же секунду. В один день его переполнило решимостью, и он минут десять стоял возле той самой двери, храм где его утешение и разочарование. Не смел войти.

На следующий день отец послал его в магазин за хлебом. И как Степа не молился, в магазине столкнулся со Светой. Она не спросила почему его так долго не было, а только подмигнула.

– Приходи завтра, у меня есть один клиент с которым я уже давно договорилась. Понял. Давай!

Степа успел кивнуть, а Света исчезнуть.

На следующий день Степа впорхнул в парикмахерскую и остановился возле двери, он не мог войти, то подходил, то отходил от двери. Его движения походили на полет бабочки, которая ударяясь о стекло не может вылететь.

За дверью послышался грубый мужской голос.

– И что это?

– Вы дернулись. – это был голос Светы.

– Оправдания! Одни оправдания! – открылась дверь, вышел старик в белой кофте, – Еще минус одна парикмахерская. Ах, вы же какие все. – И дверь захлопнулась.