Выдумки

– Простите! … Козел. – Последние, Света сказала, когда входная дверь за посетителем закрылась.

Степа так и остался по другую сторону двери.

– Готово!

Степан Петрович, встал, поблагодарил и даже не стал смотреть на прическу, вышел. Сел в машину. Машина оставила вонючий запах, а Степан Петрович грязные волосы.

Мне лучше знать

По весеннему ночному городу мчался белый «крузак». Все оставались позади, кто плелся меньше двухсот. Паренек гнал за порцией кайфа и поэтому, увидев вдалеке мигающий зеленый, пробормотал: «Вообще по, успею».

Красный. С пересекаемой дороги тронулся «КамАЗ», выдувая темно-синий дым. Мгновение – и «японец» крепко обнял всеми колесами русского товарища, как друга, которого давно не видел.

Душонка паренька кое-как выкарабкалась из тела, которое было жестко зажато между рулем и сиденьем, и медленно поплыла вверх. Прозрачное тело было усыпано червоточинами, из которых тихонько вытекала черная жижа и образовывала вокруг ног живую смолу, мешающую плавно плыть вверх.

Из больниц, жилых домов появлялись прозрачные головы, затем и полностью тела и, делая плавный рывок, отстегивались от крыш и тихо уплывали в небо. Эти души отличались от Салиха только одним – больше или меньше смолы. Глаза их были закрыты, так что они не могли узнать друг друга.

Над звездами. Огромная площадь, где нет ни забора, ни пометок, указывающих край или конец, битком была набита душами. Их глаза оставались закрытыми, а уста немыми. Сюда прибыл Салих и ждал своей очереди. Все находились в белой оболочке, в которой смола нагревалась, делая ожидание томительным и невыносимым. В этой гуще мертвых в некоторых местах проглядывались светлые коконы. Входом в распределительную часть служили два столба, здесь же скорлупа трескалась, и неживые, услышав приговор, шли в ближние белые ворота, спрятанные за густым туманом, или в красные, которые находились так далеко, что отсюда виднелось только пятно.

Дошла очередь до Салиха. Когда он перешагнул на священную сторону, двое стражников увидели молодого парня с пустым серым взглядом, живая смола передвигалась по его загноенному прозрачному телу, доставляя хозяину немало хлопот.

У белых ворот рассеялся дым, и Салих заметил, что за решеткой стоит женщина, ее руки крепко сжали прутья, а глаза пожирали его – полностью. Тяжесть взгляда заставила юношу отвернуться и повиноваться двум стражникам, которые указали ему на красные ворота.

Они дошли до впадины, через которую тянулась узкая тропинка к самому аду. Перед тем как ступить на нее, Салих решил оглянуться, и вдалеке, откуда его направили к красным воротам, возле стражника стояла женщина, она размахивала руками и что-то доказывала. Он отвел взгляд и посмотрел вниз: там торчали головы душ, их медленно засасывало в кипящую черную жижу. В углу котлована шевелилось что-то: наверное, кто-то хотел доплыть до края и вскарабкаться, но это затея была бестолковой.

Чем ближе они были к цели, тем становилось жарче. Из-за пекла приходилось закрывать глаза и прятать лицо рукой. Он не мог дальше идти, попятился назад и уперся в стражника, который не собирался останавливаться. Салих хотел объясниться с ним – может, они все ошиблись, – но его губы оставались немыми.

Женский вопль пронесся по всему небесному царству. Стражник остановился и повернулся в сторону орущей, она хотела столкнуть это чудовище. Но стражник сам отступил и повис над пропастью.

– Салих, сыночек, – женщина упала на колени и затряслась от плача, ее хрупкие руки обхватили его ноги. Он увидел женщину без единой червоточины, ее тело светилось белым. Она мотала головой. – Нет, не может быть. Сыночка…

Салих обрел надежду на спасение.

– Сыночка, я договорилась… Ты будешь в безопасности, мы можем поменяться, – мать подняла голову, посмотрела на стражника и сказала решительно: – Ведите нас.

Поняв всю ситуацию, он затряс головой, хотел вырваться, но тиски матери его крепко сжимали, и он никуда не мог дернуться. Когда она разжала руки и поднялась, он посмотрел на нее, потом на ворота и решил, чего бы то ни стоило, бежать в ад. Но мать успела взять его за руку и, видя его сомнения, взглянув в его серые глаза, прошептала:

– Нет, нет, ты не ведаешь, что творишь. Пошли. Все будет хорошо. Поверь.

Салих не смог долго противиться этому взгляду, и, как на земле, ему пришлось повиноваться. Она взяла его за руку и повела за собой. Когда они прошли тропинку, Салих грустно посмотрел на красные ворота и проклял себя за нерешительность.

Стражник провел их к двери, которая находились возле рая. Они пошли по белому длинному коридору. Дойдя до маленького коврика, они встали на колени и преклонили головы. И тут же две души засветились. Так они пробыли то ли долго, то ли мало, времени здесь не существовало. И вот внутри них заговорил святой голос.

– Бакламова Марьям, ваши намеренья чисты?

Она кивнула.

– А ваши, Бакламов Салих?

Салих молчал. Возгоревшееся сияние в его теле начало гаснуть, пока совсем не утихло в глубине души.

– Да, да, он согласен. И разговору быть не может. Да? Сыночка?