Выдумщик

Всю ночь прислушивался. Не могу разгадать: почему у них непрестанно стучат каблуки? Казалось бы, ноги их в другом положении должны быть? Алогизм, вот что мучает – и бессилие. Один только выход. Как у всех… И с этой мыслью уснул уже на рассвете. Проснулся рывком. От сильного жжения под левой подмышкой. Словно горчицей намазали. Я застыл неподвижно. Та-ак. Не проходит. И появилась боль. Что-то похожее уже бывало несколько раз… надо найти другую позу. Нашел. Чуть утихло. Но начал задыхаться. И понял: Оно!

– Фека! Иду к тебе! – прохрипел я. Надо же как-то объяснять этот ужас, за что-то держаться… но за него уже не подержишься. Стало чуть легче. Натыкал «03». И даже все объяснил. И снова стал задыхаться.

Скорая приехала скоро… но некому оказалось нести. Рядом – лишь безумная Нонна. Девчонки-пигалицы, врач и фельдшер. «Как же вы так? Обычно родственники помогают…» – залепетали они. Увы! И пустой двор. Воскресенье. Финал. И неожиданно как!

– О! Так вот же они! – вдруг вскричала радостно пигалица-фельдшер и выбежала во двор.

Что ж это за родственники нахлынули? Приятный сюрприз! С грохотом ворвались! Родственники оказались странные: все какие-то маленькие, чернявые, небритые – притом одетые в красивую униформу со светящимися лампасами. Неужели выдают теперь родственникам униформу? Жизнь все-таки не стоит на месте! Это бодрит. Глянул на календарь… День рождения бати! Проводить пришел?

Действовали родственники достаточно четко, по указанию служительниц скорой стянули с постели два пледа, красный и серый (прежде кутался в них, зяб), и, расстелив их на железных носилках, аккуратно скатили меня с кровати, закутали, голого, в пледы и понесли. Ловко. Научились – когда? Неужели уже треннинги для родственников проводят? Ребята огонь! И поволокли меня головою вперед, что важно, ударяя обо все углы… вот уже желтеет и лестница. Меняются резко ракурсы. Вот двор, судя по цепенящему холоду. Пористый черный снег. Последняя красота! А что это за шум? Какая-то машина гигантская. Мусорка! Для меня? Как ни странно – да! Ее приезд не менее важным оказался, чем приезд скорой! На ней «родственники» мои прибыли в униформе! И – спасли. Задвинули носилки и накинулись на мусорные мешки. Как трогательно, что не в обратном порядке!

Скорая поехала, оставив безымянных, но героических, я бы сказал, моих «родственников», спасших меня. Мусорщики спасли! Тряхнуло при выезде с арки. Невский! Думал уже, проходя тут – а ведь однажды я пройду здесь в последний раз? И вот. Откуда шел? Вспомни.

А вот и больница! Выдернули носилки. Покатили под сводами. Дышал? Еле-еле. Но – лукавая мысль: ведь это Фека, с его безграничными теперь возможностями, мусорщиков подослал! Только он мог такое подстроить.

– Улыбаемся – это хорошо! – какой-то смутно знакомый голос надо мной.

Размежил веки. Наш Лёнька-генерал, абсолютно седой, каким я и помню его с Фекиных похорон. Распоряжается и здесь. Надеюсь, это не похороны?

– Сатурация восемьдесят! – донеслось.

Цифра – предпохоронная. Отец делился. Его иду путем.

– В операционную! – Лёнькин голос.

– Представляешь! – Я его за руку ухватил. – Мне Фека мусорщиков подослал – они меня в скорую и погрузили! Ну, тип!

– …Позже! – сурово проговорил Леонид, и моя «телега жизни» загрохотала дальше.

…Сон? Распахнулась вдруг дверь – и вошла Она. Любовь всей жизни. Русалка моя! Словно прямо из моря, где я ловил ее, лишь халатик накинула… Но странное, безусловно, есть. Ясно, почему она не узнает меня, – прошли десятилетия с тех заплывов в Сочи, но странно, что я узнаю ее! Так же прекрасна… Поэтому на вопрос: «Где я?» – ответ неоднозначный.

– Не трогайте аппаратуру! – строго произнесла.

Голос ее! Ну, а чей же еще? Значит, я жив, раз аппаратура работает! Но кто же тогда Она?

– Вы сорвали датчик!

– А-а… «Перстень» на пальце? Да. Снял. Хотел, чтобы вы пришли!

Но что пришла именно Она – это пугает. Неужто смерть так прекрасна?

– Немедленно наденьте его! Это датчик сатурации. По монитору, вы уже… там!

– Э, нет! – натянул перстень.

– Не хулиганьте! – улыбнулась она и, сменив баночку на капельнице, ушла. Оставив в душе моей ужас… и восторг!

Что это? Надо записать. История эта, похоже, еще не кончилась. Добросовестный автор должен всех переженить! Потянулся к тетрадке… Кто, интересно, ее тут положил? Между трубками и проводами продел гибкую левую руку и взял с тумбочки тетрадь. Потом протащил через это все, буквально как Гарри Гудини, свою правую и взял перо. Соединяю их!

Появился Лёнька. Седой! Значит, все же в реальности я. В окно лупит солнце. Самое настоящее! Я счастливо вздохнул.

– Ну, все! Проскочил кризис, герой! – сообщил Лёнька. – Молились тут за тебя!

– Так ангелы тут какие! – подхватил я. – Откуда?

Как начальник – обязан объяснить.

– Дочура моя! Завреанимацией. Всю ночь провела вместе с дежурными. Вытащила тебя.

Теперь бы понять – как образовалась она? Как произошли необходимые для этого действия? Могла бы быть и моя! Но склон оказался крутой: все время сползали… Жалкое оправдание.