Выезд на происшествие

– В первый раз под пулю? – понятливо усмехнулся Будаков. – Вот так, лягаш. До чего бабы-то доводят. А я ведь ее и впрямь пристрелить хотел. Стерву эту. А мал ы х бы не тронул. Что я, кровосос? Да ты подбери губы-то, а то увидят.

Вбежал Кременчук, огляделся, схватил ружье. Хрустнула под ударом входная дверь. Ворвался Велин. Отбросив ногой табурет, подскочил к Будакову, аппетитно сунул в лицо дуло так, что зубы хрустнули о сталь:

– Смотри, тварь! Это тебе за детишек.

Будаков оказался прижатым к спинке стула и расширяющимися от страха глазами следил за велинским пальцем, которым тот медленно отжимал курок.

– Не надо! – испугался Кременчук.

– Велин, не смей, – шепотом потребовал Танков. – Он сдался. Он сам сдался…

ТАНКОВА трясло. Трясло все сильнее, и, как он ни старался, ничего не мог с этим поделать. Из своего угла он наблюдал, как Велин с вошедшим Игнатьевым защелкивали на запястьях задержанного наручники, как влетела в комнату Галина, с разгону прорвалась к мужу и грязными ногтями пропахала на его лице четыре борозды, моментально наполнившихся резво бегущими ручейками.

Будаков даже не попытался отклониться. Он стоял и с тоской смотрел на жену.

– А отмучились, кажись, мы с тобой, Галина, – негромко сказал он. – Видать, все к тому и шло…

Она, еще за секунду перед тем с трудом удерживаемая двумя здоровыми мужчинами, разом затихла и задумалась, словно мысль эта оказалась для нее новой и неожиданной. Наконец на ощупь опустилась на стул и только тут приласкала подбежавших детей.

– Сам напросился, – резко бросила она, но не было в ней ни злобы, ни уверенности.

– Пошли, – подтолкнул Будакова Велин. Тот тронулся и остановился, глядя на затихшего в углу Танкова.

– Повезло тебе, парень, – покачал он головой. – Ты когда в форточке брыкался, я ведь над тобой с молотком стоял. Все решал. Видать, есть твой Бог.

И тут Танков нутром припомнил ощущение нависшего топора. Его судорожно перетряхнуло, и возникшая тошнота стремительно подступила к горлу. Зажав рукой рот, он выскочил в дощатый туалет и там, уже опорожнив желудок, долго, без слез, всхлипывал. Оттуда услышал и вой сирены. Он вошел в комнату, надел заботливо принесенный кем-то – Кременчуком, конечно, – китель, как мог, оправил одежду и вышел из пустого, никому теперь не интересного дома.

На площади возле двух "Волг" с распахнутыми дверцами прохаживались, весело перешучиваясь, человек пять здоровых парней, упакованных в тяжелые бронежилеты. На боку у каждого покачивались подсумки. Плечи оттягивали автоматы Калашникова. Это была управленческая группа захвата. Чуть в стороне стоял заместитель начальника областного угро подполковник Силин и внимательно слушал азартно жестикулировавшего перед ним Велина. Здесь же, ковыряя носком сапога землю, топтался и Захаров.

Танков вздохнул, незаметно скосился на свои брюки и, всем телом ощущая мерзкую сырость, подошел к ним.

– Товарищ подполковник, – негромко, почти в спину доложил он. – Дежурный по райотделу лейтенант Танков.

Силин, повернув вбок голову, глянул на лейтенанта. На лице его отразилась та степень неудовольствия, при которой еще можно сдерживаться, но которую нельзя скрыть.

– Как понимать случившееся? – Силин сделал паузу. – Как могло получиться, что группа выехала на задержание…Вы хоть осмысливаете это слово – за-дер-жа-ни-е?! Во-о-ру-женно-го! Преступника!

"Так вот откуда у Гордеева эта манера чеканить слова", – некстати подумалось Танкову.

– Шофер-милиционер без оружия, – продолжал рубить воздух подполковник, – все без бронежилетов. Вдобавок к тому же в малочисленном составе. Да еще с задержанным в машине. Это что – выезд на происшествие или на пикничок с девочками?! – Он сорвался-таки на крик.

– Я боялся, что опоздаем, товарищ подполковник, – промямлил Танков. – Думал, как быстрее. Передали, что дети.

– Оправдываться не надо! – будто только того и ждал Силин.

– Виноват.

– Что за бардак здесь был, мне уже доложили.

– Сергей Константиныч, – со снисходительной участливостью вступился Велин. – Танков еще совсем неопытный. Первое дежурство.

– Детишек спас. – Растерявшийся Захаров никак не мог сообразить, что здесь происходит.

– Оставьте вы!.. – раздраженно отмахнулся Силин. – Людей спасать – это наша профессия. А с руководством отдела мы завтра разберемся, почему вот таким, – он сверху донизу провел рукой вдоль фигуры Танкова, и тому показалось, что рука многозначительно задержалась на брюках, отчего он еще гуще покраснел, – доверяют судьбу района. Благодарите Бога, лейтенант, что вас не ухлопали. Полез как слон в посудную лавку! Насмотрелись, понимаешь, детективов… По машинам! – крикнул он. – Этого забираем с собой. – Будаков уже сидел в одной из "Волг", сплющенный с двух сторон объемистыми операми. – Там дежурный следователь, сразу и оформим, а завтра передадим в прокуратуру. – Он сделал знак Танкову отойти в сторону: – Приедете в отдел, не забудьте сразу передать сообщение.

– Есть, – еле слышно ответил Танков.

– Сколько лет в органах?

– Так уже… почти три месяца.