Выгоревший мир (СИ)

Хай-чи-вэй, философская система и единоборство одновременно, возник в период возвышения "новых" дзайбацу. Так как историки не могли сказать с уверенностью, чем были "старые" дзайбацу, многие полагали первое слово излишеством. Тем не менее, обычно фигурировало именно такое выражение. "Новые" дзайбацу представляли собой нечто среднее между мафиозной "семьёй" и промышленной корпорацией. Постоянно расширяя своё влияние в обществе при помощи адептов хай-чи-вэй, они стали грозной экономической силой, с которой вынуждено было считаться даже правительство Конфедерации. Само название искусства и мировоззрения самозащиты, согласно наиболее популярному мнению, происходило от слов "хайвэй", "автострада" , и "чи". Великий Учитель, живший более шести веков назад, сравнивал человеческую жизнь с автострадой, переполненной транспортом, мчащимся к целям, которые пассажирам лишь кажутся значимыми и известными. Подлинная же их суть недоступна пониманию сверхскоростных средств передвижения, как правило, являющихся автоматизированными и движущимися по маршрутам, разработанным бездушным искусственным интеллектом. Лишь люди, свободные от оков механистичного, компьютеризированного мира, способны выбирать истинно важные для них цели, руководствуясь потоками "чи", жизненной энергии. Правда, Учитель Высокого Пути, отколовшийся от главного течения хай-чи-вэй около двух столетий назад, полагал, что речь на самом деле шла о "Высоком Пути Чи"; среди его учеников, чьё право называться Учителями неоднократно оспаривалось, также не было единства насчёт того, что именно значит "Высокий Путь". Одни воспринимали это понятие как некий Идеал, другие же, напротив - буквально, имея в виду Млечный Путь как галактику, в которой существует Конфедерация. Последняя ветвь секты, особенно активная на политической арене, была слишком хорошо знакома Ле Сажу, так как он и сам принадлежал к ней. Достигнув за долгие годы упорных занятий, укрепивших его дух и тело, третьей ступени мастерства, он чувствовал, что добился многого, хотя до наивысшей, десятой ступени ему было ещё далеко.

Ле Саж закурил и подошёл к окну. Чтобы посмотреть на город, некогда бывший Туфой, ему пришлось вручную отодвинуть занавеску, за которой располагалось простое пуленепробиваемое стекло без каких-либо технических усовершенствований. Не раз и не два за те годы, что прошли со времён Пожара, Ле Саж с тоской вспоминал о благах цивилизации, столь доступных на иных мирах - и покинувших Гейомию, казалось, навсегда. Он невольно посмотрел туда, где лежали обломки "Борт-Хелл", шикарной пятизвёздочной гостиницы, чей шпиль возвышался более чем на два километра. В день, когда "Борт-Хелл" рухнул, Ле Саж, по странному совпадению, окончательно утратил надежду выбраться с Гейомии. Порой, когда он говорил с косморазведчиками по защищённому каналу связи, эта надежда воскресала, но потом вновь и вновь приходил ответ: "Границы Гейомии закрыты. Если Вы покинете её пределы, Вас подвергнут судебному преследованию". Здесь, вдалеке от прежней жизни, ему было очень тоскливо и одиноко. Впрочем он был министром, что обеспечивало ему достаточно высокий по местным меркам уровень жизни. Министерство! Он насмешливо фыркнул - главным достоинством этого ведомства было его претенциозное название. Несколько сотрудников из числа студентов-недоучек вместе с Ле Сажем отгородили ряд комнат в одном из бывших офисов на Банковской площади и назвали это министерством культуры и образования. Сами они жили здесь же, как-то приспособив помещения для жилья, благо Банковскую ещё снабжали электроэнергией. Тем не менее, спускаться ниже уровня площади, соединявшей четыре близнеца-небоскрёба на тридцатом этаже, было небезопасно, особенно по ночам. Приверженцы тёмных культов, подчинявшиеся Анархо-Антихристу XI, словно живому богу, несли всему живому мучения и погибель.