Выявление паразмата

Негон почувствовал, что братья потихоньку отодвигаются от него. Он взглянул на одного, потом на другого. Оба старались не смотреть на него, у Гуло-на дрожали губы и дергались руки - ему мешала отодвинуться стена, а Галону уже и некуда было сдвигаться - он и так сидел на краешке скамьи и чудом держался.

- Уж не тот ли это Негон, который в Палаццо Паразитац полтора десятка железных поуродовал? - вслух, громко, задумалась старуха. - Вызову-ка я на всякий случай наш младший медперсонал.

Через полминуты в приемную вбежали две девы в комбинезонах - достойные соперницы Лебы, рядом с габаритами которых Гулон и Галон сразу потерялись, но и быстро приободрились.

- Девочки, - обратилась старуха к младшему медперсоналу, - переоденьте больного. Негона очень небрежно вытряхнули из одежды и доспехов, оставив ему лишь плавки. И не менее небрежно втиснули в больничный комбинезон. Серый в зеленую полоску. Он застегивался сзади, причем так хитро, что сам больной раздеться уже не мог. - Это, наверное, надо отдать вам, - сказала одна из богатырш, указывая полисментам на груду оружия, снятого с одежды и вытряхнутого из карманов.

- Галон, - сказал Гулон, - или мы чертовски везучие, или мы ему чертовски понравились...

Гулон обратился к Негону, который безвольно перенес экзекуцию переодевания и размышлял: очередной ли бред все вокруг или это явь.

- Негон, ты чув что надо! Нам тоже по душе свои ребята и не нравятся железные и прочие пара-зматики. В общем, когда у тебя все шарики встанут на место, считай, что у тебя появилась пара надежных приятелей.

Галон подошел к кафедре и, наклонившись к старухе, зашептал ей на ухо:

- Доктор, мы обещали этому психу, что его посадят вместе с их главным, с Мзардом. Возможно, поэтому он и вел себя прилично.

- Без проблем. Тот у нас уже два дня. Перебесился. А поначалу такой неугомонный был... Девочки, не стойте, уводите больного... Куда вы его?!. На осмотр ведите...

Девищи провели Негона через множество кабинетов, где его досконально изучили, обследовали, взяли все анализы и пробы, о каких можно и нельзя говорить в приличном обществе, и каждый раз ему на лоб шлепали соответствующую нестираемую этикетку. Должно быть, все вместе они выглядели красиво - этакое разноцветное созвездие во лбу. Одно плохо: это было утомительно и не всегда приятно. Постепенно равнодушие и фатализм, полонившие Негона, уходили - они отступали под напором раздражения, поднимавшегося в нем.

Очередной кабинет был белым, со слабым зеленым оттенком. Здесь все было белым от пола до потолка, от кушетки до панелей компьютера, от стола до комбинезона и шапочки врача - симпатичной женщины средних лет. Имелись два ярких исключения: карие глаза и ярко накрашенные губы врачихи.

Врач посмотрела - нет, не на Негона - на его лоб. Взяла пластину с историей болезни и сунула ее в щель приемного устройства больничного компьютера, взглянула на дисплей и уже потом на Негона, причем осуждающе.

- По всем анализам, осмотрам и характеристикам вы здоровы, больной. Все в пределах нормы.

Помолчала, визуально изучая Негона, потом пожаловалась:

- Психиатрия - наука сложная, тонкая. В сущности, при всей нашей оснащенности, мы недалеко ушли от пещерных шаманов. Все на интуиции. Вот и сейчас, гляжу я на вас - вроде нормальный, а чувствую - сумасшедший.

Младший медперсонал загоготал.

- Перейдем к собеседованию, - подытожила прелюдию врачиха. - Что вы делали, больной, в командирское время в ночь с седьмого на восьмое двадцать первой декады?

- Во-первых, я не больной...

- Ладно, возможно больной, Негон, ценз девять, чем вы занимались в ночь с седьмого на вось- мое?

- Во-вторых, я уже не Негон, ценз девять, и, в-третьих - не хочу об этом говорить. - Я врач - мне все можно и нужно говорить! Так кто же вы, если вы не вы? - Я Негон, ценз семь.

- Странно, я ожидала, что передо мной, мини- мум, фельдмаршал, ценз двадцать или выше, или какая-нибудь историческая личность, в крайнем случае, его прямой потомок. У вас, Негон, ценз семь, комплекс самоуничижения, подвела первый итог врачиха, - правда, в слабой форме. Неплохо. Но не страдаете ли вы забывчивостью? Вы не забыли мой основной вопрос, возможно больной?

- Я не знаю точно, что я делал с вечера седьмого по утро второго двадцать второй декады. Кажется, галлюцинировал.

- Х-хм... Ну, что ж, расскажите о своих галлюцинациях, может, это будет интересно.

Негону, которому врачиха разонравилась, разговор стал неприятен. Он почти не сомневался, что и сейчас галлюцинирует, и ему не нравилось, что в этой галлюцинации над ним насмехаются. Это ему не нравилось и в жизни, а уж в собственных галлюцинациях он тем более не собирался этого терпеть. И что за дикость - в одном бреду пересказывать другой!

- Не помню.

- Лжеамнезия, - резюмировала врачиха, - но помнит, что галлюцинировал. Больной, вы на пути к выздоровлению. По глазам вижу: кое-что из того, что было в действительности, вы помните. Так?

Негон промолчал и отвел глаза. Одна из сани-тарш тычком встряхнула его.