Выявление паразмата

Это был он, правда, выглядевший несколько непривычно в желтом больничном комбинезоне в черно-красный горошек, с небритым лицом и спутанными волосами. Видимо, он тоже узнал Негона, потому что, присев и перестав орать, сказал:

- Идиот, ты мне чуть шею не сломал и не оторвал уши. Не мог сказать что это ты? Негон обиделся:

- Сам идиот буйнопомешанный! Псих со слабыми ушами.

- Что-о?! - Мзард поднялся и грозно сжал кулаки, но, видимо, если он и был идиотом, то не до такой степени, чтобы броситься на Негона.

Постоял, разжал кулаки и примирительно проронил:

- Я тебя не узнал. Сзади твоя лысина смахивает на его. Я просил, чтобы ко мне подселили Кинзе-ра, - лицо Мзарда опять перекосила ужасная гримаса. - Я ведь та-а-ак про-оси-ил! Ки-инзе-ера-аа!

- 0-обма-ану-у-ули-ии!!! - неожиданно завопил он во все горло и ринулся вперед.

Негон еле успел отпрянуть. Мзард промчался мимо и врезался в дверь. В пароксизме бешенства он стал биться о нее телом.

- Кинзера! - орал, рычал он. - Кинзера мне! Минут пять он так и бился с неиссякаемой энергией. В один из моментов ясно раздался голос санитарши из переговорного устройства над дверью:

- Может, тебя еще и телопортиловать?! Не понявший ничего Мзард продолжал беспощадно колотить дверь, царапать, бить кулаками, только что не кусать. И так до полного изнеможения, пока бессильно не сполз на пол, где и остался сидеть, облокотясь плечом о неподдающуюся дверь. Его тяжелый безумный взгляд зацепился за Негона.

"Это называется перебесился? Что же он делал, когда бесился по-настоящему?" - подумал Негон и решил, что Мзарда задевать не стоит, но одно выяснить надо - это было интересно.

- Мзард, а зачем тебе Кинзер?

- Чтобы задушить!!! - воплем ответил Мзард. Воплем, наполненным сладострастным садистским предвкушением. Он дернулся, глаза его вновь вспыхнули безумием, а руки из последних сил стали сжимать воображаемое горло.

Мзард был крепким чувом, немного ниже Негона, зато значительно полнее и по весу, наверное, даже превосходил его. Что касается Кинзера, которого так жаждал Мзард, то он был одного роста с ним, но очень худ, с тонкой шеей, непонятно как умудрявшейся удерживать голову. Умную, надо признать, голову.

- За что?

Мзард уже успокоился, поднялся и, подойдя к своей койке, без слов повалился на нее. Минут через пять зашевелился и повернулся в сторону Негона.

- За что, спрашиваешь? Вот за то, что все наши тут - в сумасшедшем доме. Ты тут, я здесь, все тут! А он, возможно, нет.

Мзард побледнел, выглядел уставшим и постаревшим, но уже без блеска безумия в глазах, он успокоился и казался совершенно нормальным. Негону показалось, что сейчас его можно безбоязненно расспрашивать. Он сам стал ощущать все больший интерес к жизни - острота недавних переживаний проходила.

- Как так? Как он может быть виновен в том, что я попал сюда?

- Разве тебя не было на последнем сборе? Я же сообщал, что предстоит важная акция.

- Я не уверен... ничего не помню и ничего не знаю.

- Понятно, та же потеря памяти, только у тебя она более глубокая. Мзард замолчал, уставившись вдруг окостеневшим взглядом куда-то поверх головы Негона.

- Мзард, что же, в конце концов, случилось? Акция провалилась?

- Редактора надо задушить! - спокойно, как что-то обдуманное, сообщил тот. - Это приказ, просьба, завещание - понимай как хочешь. Если ты его встретишь, ты должен, ты обязан его задушить!! Отомстить за меня, за тебя, за всех нас!

Негон обалдел - список подлежащих удушению рос. Какой конкретно редактор подлежал казни? Мзард был писателем, и эта братия немало насолила ему. А вдруг их много? Кого он наметил первым, кого последним?

- Какого редактора?

- Главного, конечно! - раздраженно ответил Мзард. - Нашего главного редактора.

Негон облегченно вздохнул - он понял: Мзард имел в виду все того же Кинзера, бывшего в числе прочего главным редактором их клубного издания под названием "ПЛЭС" (Природа, любовь, эротика, секс).

- Я расскажу все, что помню, и ты сам поймешь - редактора надо задушить, хотя бы из чувства сострадания к нам, его жертвам. Наш разум вопиет!.. Слушай. Седьмого двадцать первой я объявил внеочередной сбор для проведения важнейшей акции. Самой важной за всю историю клуба! Она должна была стать величайшим событием в жизни каждого из нас! Если бы все прошло, как было задумано, мы все стали бы лучше, умнее, гениальнее! Это был небывалый уникальный шанс, который, скорее всего, потом никогда бы не повторился. Пришли практически все. Раз ты здесь, значит, и ты был. В чем дело, я объявил только на сборе, только тогда. До этого, кроме Инны, моей первой заместительницы в лаборатории, никто ничего не знал и ни о чем не догадывался. Я скрывал ото всех суть акции - не хотел рисковать, кое-что в предстоящих действиях было не совсем законным.