Выйди из-за тучки

Это был наш «химик». В тот день в его списке побед появилась еще одна галочка. Осталась ли вообще в нашем коллективе хоть одна привлекательная женщина, не уступившая ему? Не знаю. Молодой неженатый мужик, совсем не глупый и исполненный какого-то непонятного обаяния. Высокий и чуточку полноватый, с очень светлыми волосами, красноватым цветом кожи и густыми, длинными белыми ресницами, совершенно девчачьими. Или коровьими, теперь я знаю какие ресницы у коров. Но дело совсем не во внешности, она не сбивает с ног — у Стаса очень приятный и легкий характер и замечательное чувство юмора. И он ни от кого и никогда не скрывал, что ему не нужны настоящие отношения — только эпизоды.

О его похождениях ходили только слухи. Сам он — кремень, и тайны своих побед хранил свято. Мы сами судили по женщинам — по взглядам, нервам… про одну я знаю точно — тоже Анну, только Александровну. Так получилось, что до Лены близких подруг у меня не было, впрочем, как и друзей у Андрея. Нам достаточно было друг друга. Но приятели и хорошие знакомые были, вот и в школе я ближе всех сошлась с Аней. Она была замужем, и она поддалась Стасу. Это я знаю точно — она плакала у меня на плече, но потом как-то быстро успокоилась или сделала вид?

Кроме всего, я тогда чувствовала еще и благодарность к нему — он помог уладить вопрос с кражей денег у ученицы. Школе не нужна была огласка и мне, как классному руководителю, начальство дало время, чтобы уладить все тихо и мирно. Все мои увещевания не привели ни к чему, а помог как раз таки Станислав Викторович. Он без приглашения пришел на классное собрание и «официально» оповестил класс о том, что руководство школы приняло решение обратиться в следственные органы. Что вора само собой — найдут, а потому времени у него — только до завтра. Даже если деньги просто незаметно подкинут, то на проступок закроют глаза, а дальше — «надеюсь — урок всосали. Жизнь продолжается. Кем быть дальше — думайте сами» — дословно. Деньги подкинули.

Когда мы с ним остались одни… отвращения не было, яростного отторжения чужого тела — тоже. Но и смысла в том, что я пошла на это, тоже не оказалось. А вначале было отчаянное оправдание — он там с ней, а значит — можно и мне. Я таким образом тоже спасаю — себя. И, может, я тоже хочу узнать — а не потеряла ли я в своей жизни, так и не узнав, не «попробовав» другого мужчину, кроме мужа? Так вот — не потеряла. Это было… никак. Я не получила никакого удовлетворения от мести, но и не почувствовала себя униженной и использованной. Может потому, что использовала я?

Вежливо поблагодарив, я привела себя в порядок и поспешно ушла, явно оставив его в тихом шоке. Это стало понятно по тому, что в следующие дни он стал доставать меня. Заинтриговала нестандартная реакция? Очевидно. Мне пришлось доступно объяснить ему, что я в нем больше не заинтересована. И не собираюсь никак пояснять это — не считаю нужным. Он совершенно непривычно психовал и злился, злилась и психовала я, наш конфликт был замечен коллегами, на нас стали обращать внимание. Пришлось пригрозить, что пожалуюсь на его домогательства директору.

И еще я поняла про себя: вряд ли мне захочется, да и получится вот так просто переспать с кем-нибудь еще. Я слишком скрупулезно отслеживала — а воспользовался ли он защитой? А потом очень уж старательно отмывала тело и рот, вспоминая, что инфекция может передаваться через слюну. У меня что-то с головой?

Я сделала эту глупость в надежде, что оно мне поможет. Не помогло. Но и не раздавило. Наверное, все дело в Стасе — обходительный, зараза, а обаятельный просто до изумления.

После этого своего «морального падения» откровенных безрассудств я больше не творила, прекратила «душевные самокопания» и разговоры о случившемся с Леной. Принимала на ночь снотворное, а утром — успокаивающее. Собралась в отпуск. Я приняла ситуацию. Это было летом…

Опять у меня хромает хронология. Размышления вытягиваются в логическую цепочку, минуя события. Уже хочется сделать окончательный вывод, найти убедительное оправдание для себя, а не выходит — еще не время. Все-таки нужно было придерживаться хоть какого-то временного порядка.

Я уже втянулась в это писательство, ощутила вкус к нему, перечитывая и осмысливая написанное. Даже стараюсь привести его в соответствие с моим понятием о литературе. А Ленка сказала, что я пишу протокол. Есть такое понятие у юристов. Их специально обучают излагать события в режиме протокола — грамотным языком, сухо, четко и по существу: пошел, увидел, сделал… Может и протокол. И язык тоже… у меня мама — словесник. Только мне кажется, что все еще хуже — на эмоциях я поспешно перескакиваю через время и события. Поэтому получается еще и сумбурно и скомкано. Но для меня все понятно, а это главное.