Выйди из-за тучки

Отрываюсь от промерзшего окна и немного жалею о том, что переезд пришелся на зиму — неуютное время и неприкаянное. Плюс к нашей с Вовкой временной неприкаянности. Решение уехать зрело давно, но окончательно решилась я как-то разом. И вот — в рекордно короткий срок собраны и отправлены багажом наши вещи. Сумки с самым необходимым стоят у стены в спальне. Заказаны билеты на поезд, я рассчиталась с работы и исключила Вовчика из его замечательного садика. Завтра наш отъезд и о нем не знают ни Андрей, ни Саша — одна только Лена. Я не отвечаю на звонки, не открываю соседу дверь, хотя он пытается прорваться ко мне уже четвертый вечер. Я уже устала прятаться и выходить из дома, согласуясь с его рабочим графиком.

Я вообще не понимаю такой настойчивости. Между нами ничего не успело случиться. Была только его помощь мне, потом еще роза и его предложение попытаться построить отношения. И любви еще не случилось, только неожиданно и ярко проскочила та самая искра… В которую некоторые товарищи истово верят и которую ждут. Потому я и согласилась рискнуть и попробовать. Прошло больше полугода после неудачного опыта со Стасом. И я видела, нет — я чувствовала разницу. Потому и решила, что у нас может получиться что-то настоящее. Он мне нравится, меня тянет к нему… тянуло. Но случилось кое-что, что изменило мое решение. И он отлично знает что это, так какого черта…?

Я не собираюсь наступать на одни и те же грабли, любопытствуя — а вдруг на этот раз будет приятно? И не собираюсь слушать его оправдания, наверняка уже хорошо продуманные и потому очень убедительные. Все равно мне будет трудно поверить, что его поцелуй возле такси с какой-то женщиной «совершенно случаен», «недоразумение», «ее инициатива» — что там еще они говорят в таких случаях? Поцелуй был самым настоящим, а потом был короткий разговор, когда он сажал ее в такси. А потом он увидел меня в окне — я не пряталась, и сразу бросился к моей двери — объясняться. А я не открыла.

Я успела почувствовать себя дурой, было стыдно. Больше не хочу. Наверное, я уже «дую на воду» и все-таки стоило его выслушать? Но разочарование… наверное, мне просто необходимо какое-то время, свободное от переживаний — элементарный покой. А говорить они умеют, еще как умеют…. я не хочу говорильни. А жалею только об одном — что не случилось поцелуя у нас с ним. Как бы это было? Думаю, что было бы что вспоминать…

У меня есть эта ночь, чтобы вдумчиво посидеть над «текстом», вот я и сижу, а вечером не получилось — Вовка нервничал перед отъездом, и я занималась им. Мы поиграли, почитали про котенка по имени Гав. Потом он долго плескался в ванной…, там ванны не будет — только душ и баня.

Утром приедет уже заказанное такси и — с Богом, как говорится. Я попробую строить новую жизнь. В другом месте и с другими людьми. А пока у меня есть время, чтобы описать то, что случилось между последними описанными мною событиями в Куделино и сегодняшним днем. Это уже похоже на потребность. В любом случае, нужно протянуть мостик повествования между жаркими июльскими днями и нынешним мрачным для меня январем.

ГЛАВА 20

Все тогда было так, как я и мечтала для себя. И чистый, свежий воздух, и помидорки с огурчиками со своей теплички, и привычная русская пряная зелень с грядки, и клубника большими ведрами, и дикая малина за речкой, и сама речка. Тетя выкосила для нас лужайку на берегу, и мы загорали на ней, постелив толстое покрывало. Читали книжки, играли в игры. Купались после обеда, когда в реке прогревалась вода. Получили разрешение у соседа и катались на его лодке.

Я помогала по огороду и в доме. По въевшейся уже привычке к чистоте «отгенералила» весь дом — оттерла, отчистила все, что в нем было. Вымыла под кроватями и креслами, вытерла пыль на шкафах, отмыла до хрустальной чистоты окна и люстры. В это время тетя водила Вовку смотреть на коров. Он так разволновался, с таким восторгом рассказывал о них, что мы потом вдвоем часто ходили на ферму и смотрели и на коров и на маленьких, недавно родившихся телят. У них были жутко шершавые языки — как наждак, и мокрые нежные носы. Сыну разрешили кормить их из соски, и это было такое счастье!

Ферма существовала в поселке еще в советские времена. Потом ее преобразовали в акционерное общество, и каждый его член получил свой «пай», а с ним и отчисления от доходов. Хозяйство потихоньку пыхтело, не разваливаясь — породистые вологодские коровы, луговые травы, чистая вода, корма, которые заготавливались в самом хозяйстве, способствовали этому. Но лет шесть назад у фермы появилась хозяйка — Антонина Антоновна Рослина. Женщина бросила какой-то прибыльный бизнес в большом городе и переехала жить в глубинку. Собрала акционеров и убедила выгодно продать свои паи ей. Очень выгодно. А потом вложила большие деньги в модернизацию фермы и расширила ее, обеспечив рабочие места тем же бывшим акционерам и еще половине поселка.