Выход

Мальчишки управляли механоидами. Лимпопо, Сет и Тэм катались на роботах, стоя на их плечах и держась за ручки, приваренные к их головам. Мальчишки кричали от восторга, заставляя механоидов передвигаться с максимальной скоростью. Очевидно, им сказали, что не стоит волноваться о том, что они могут разрушить. Руки механоидов крушили все вокруг, сметая со своего пути палатки и юрты.

Ласка и Надя также вышли на улицу, но только через дверь. Гретил увидела, как Надя оглядела всю группу и чуть заметно покачала головой.

– Мы ведь все не влезем в вертолет? – обратилась она к Наде.

Ласка резко посмотрела на нее.

– Гретил, не будь дурой.

Гретил знала, куда это ведет. Дальше будет такое: Я напортачила, теперь все, что ты скажешь, будет напоминать мне об этом и приводить в ярость. Она все это понимала. Но времени совсем не было. Она ее просто проигнорировала.

– Недостаточно, – сказала Надя.

– Сколько?

– Я прилетела за вами четырьмя.

Гретил безошибочно распознала желание уйти от ответа.

– Но на сколько пассажиров рассчитан вертолет?

Лимпопо слезла с механоида, помогла выбраться мальчишкам и всем остальным. Гретил оглядела их с ног до головы, убедилась, что они одеты, а головы защищены от солнца.

– Возьми воды, – сказала она Ласке. Воздух, одежда, вода, еда. Приоритеты ушельцев. – Еды.

Потом сказала Наде:

– Сколько?

– Я прилетела за четырьмя.

Материнство сделало ее трусихой. Ей стало стыдно, так как она ни за что не могла сказать: Если не поедут наши друзья, то я тоже не поеду. Теперь она была ответственна не только за свою жизнь.

– Возьми нас всех, – она попыталась сказать это как можно убедительнее.

Вернулась Ласка, затягивая лямки на их самом большом рюкзаке, утратившим форму от того обилия вещей, которое в него было сложено.

– Сколько?

Надя одарила ее идеально нечитаемым взглядом, потом снова посмотрела на Гретил.

– Вы хотите выбрать?

– Я могу объяснить своим детям выбор, но не смогу объяснить, почему рядом с ними были пустые места, когда люди начнут умирать.

– Будет ли иметь какое-то значение, если я скажу, что они придут с нелетальным оружием?

– Как в Акроне?

– Нет, не как в Акроне, – вокруг них уже собрались слушатели. И то, что они стали замечать в языке их телодвижений, заставило всех молчать. – Полная противоположность Акрону. Акрон привел к появлению мучеников. Это очень сильно ударило по зоттам во всем мире. Они приходят сюда с нелетальным оружием под эгидой полиции, чтобы восстановить правопорядок и расследовать убийства.

– Какие убийства? – спросила Лимпопо. Она сутулилась и дрожала, однако ее голос звучал так, словно она была бесстрашным двухметровым гигантом.

Надя покачала головой:

– Нет времени, – она посмотрела на них. – Я могу взять… еще одного.

Они посмотрели друг на друга. Гретил сказала:

– У нее вертолет.

Они снова переглянулись.

– Я остаюсь, – сказала Гретил. Ласка бросила на нее взгляд, полный горя и боли. Гретил также ответила ей взглядом, говорившим, что возражений она не примет. Хорошо зная друг друга, они поняли, что дальнейшие споры бесполезны. Все уже сказано.

– Это мой дом, – сказала Лимпопо. – Я должна остаться с ним до конца. Умереть, если дойдет до этого.

Итакдалее пробормотал что-то ласковое в районе ее ключиц, предназначенное лишь для нее одной.

Она чуть улыбнулась и погладила динамик.

– Ты не можешь остаться, – сказала Ласка. Стэн начал плакать, и это было настолько редким явлением, что Джейкоб тоже заныл. Гретил водрузила его себе на колени и позволила зарыться лицом себе под подбородок. Она посмотрела на Лимпопо. Ее поразило, насколько другой казалась она сейчас, насколько годы, проведенные в тюрьме, не только состарили, но и изменили ее. До этого Гретил всегда поражала та боль, которую испытывала Лимпопо, пытаясь изо всех сил скрыть, что отдает команды или обладает какой-то властью. Теперь она была идеальной альфа-личностью, излучающей неоспоримое превосходство.

– Я никуда не уйду, – сказала Лимпопо с несгибаемой уверенностью в себе.

Дело дошло до Сета и Тэм. Они смотрели то на Ласку, то на Гретил.

– Гретил, – сказал Сет, – ты мать и не можешь…

– Могу, – она проглотила комок в горле, – и останусь. Есть вещи, от которых невозможно убежать, – она подумала о своих аспирантах и о том, что им тогда пришлось пережить. – Я хочу, чтобы мои дети были в безопасности, однако моя семья не имеет больше прав, чем кто-либо еще, – то, что она говорила, было нелогичным, и она сама это понимала. – Я уже столько науходилась в своей жизни, – она пожала плечами, – что теперь никуда не пойду.

Все это могло продолжаться бесконечно, если бы не Надя. Она запрокинула голову, прислушалась к чему-то в своем ухе, пробежалась пальцами по ремню на поясе и сузила глаза:

– Мы уходим.