Выход

Силы противника встали по периметру всего комплекса тюрем. Камеры отслеживали порядки пролетов дронов над их головами через миллиметровый, инфракрасный диапазон и обратно в рассеянном излучении.

Началась официальная часть операции:

– Все лица на территории будут арестованы. Вам не причинят вреда, если вы выйдете с высоко поднятыми руками. У вас есть право на юридическую консультацию. Здесь присутствуют представители организаций по соблюдению прав человека, выступающие в качестве гарантов соблюдения законодательства. Вам дается десять минут.

Звук раздался из всех динамиков и громкоговорителей в тюрьмах, а также из мегафонов, прикрепленных к боевому обмундированию передней шеренги. То, что они все-таки смогли передать звук через внутренние динамики тюрем, привело в ужас всех ушельцев. Это означало, что все труды ушельцев по обеспечению безопасности своих сетей и заделыванию всех лазеек и секретных входов, оставленных «ТрансКанадой», оказались тщетными. Это означало, что у врага также был доступ к их камерам, он мог выпустить газ и закрыть все перегородками.

Пальцы ребят, занимавшихся сетью, летали по интерфейсным поверхностям. Гретил вывела перед собой все, что знала о сетевых операциях «ТрансКанады», – то, что она настраивала, когда ее привлекали для помощи с какой-нибудь гадкой функцией. Лимпопо взяла ее за руку, вывела инфографику, запустила аналитику по последнему трафику на аудиосерверы. Итакдалее понял, на что она смотрит, быстрее Гретил. Он прикрикнул на мальчиков, указал им, какие порты заблокировать и какие последовательности трафика начать искать в средствах анализа сетевых пакетов.

Гретил подумала, что понимание того, что они находятся в пределах циклов принятия решений друг друга, является несколько успокаивающим. Она вывела диагностику от ушельцев, которые просматривали сеть, молча обновив модели, лежавшие в основе инфографики Лимпопо, и отметила про себя, что Лимпопо встроила новые данные в свою аналитику.

За четыре минуты они нашли четыре лазейки, открывавшие доступ в сеть. Три из них были примитивные: учетные записи, которые должны быть удалены абсолютно отовсюду, но были удалены практически отовсюду. Найти четвертую было гораздо труднее, так как для этого пришлось бы перезагрузить всю систему. Они решили проблему, построив огромное обобщенное правило фильтрации, которое отслеживало все, что могло подключаться к системе, и просто отбрасывало соответствующие пакеты. Как только они закончили эту работу, кто-то из Редмонда отправил Гретил срочное сообщение, в котором была указана еще одна пропущенная лазейка, причем ее могли также пропустить и специалисты дефолтного мира. Она была встроена производителем для изъятия лицензий у тех клиентов, которые перестали оплачивать счета. С ее помощью можно было перевести систему в минимальный рабочий режим. Теоретически этот режим можно было вызвать только при наличии ключа подписи компании «Сименс», однако было бы наивным предполагать, что такого ключа не было у канадских агентов безопасности, заправлявших этим представлением.

– Невозможно определить, все ли мы закрыли, – сказал Итакдалее, выразив с компьютерной резкостью то, что думали они все.

– Конечно нет, – сказала Лимпопо.

– Многие во внешнем мире пытаются сейчас найти оставшиеся лазейки, – сказала Гретил. – Если есть еще уязвимости, они их найдут.

– Рано или поздно, – сказал Итакдалее.

– У тебя же есть резервная копия, – сказала Гретил. – О чем ты беспокоишься?

– О тебе.

Это заставило ее замолчать.

– А ты можешь быть полным уродом, – беззлобно сказала Лимпопо.

Парни старательно вносили исправления, проверяли и обеспечивали отказоустойчивость, но все равно захихикали после слова «урод».

– У вас две минуты, – сказал голос.

На сей раз звук раздался только из наружных мегафонов и был считан камерами, направленными на захватчиков. Некоторые камеры уже были ослеплены пульсирующим световым оружием, однако атака разрабатывалась для взятия гражданских учреждений, а не укрепленных тюрем. «ТрансКанада» потратила большие деньги на создание избыточных и резервных систем видеонаблюдения. Наверняка их акционеры были предельно раздражены тем, что деньги, которые могли пойти на дивиденды, вбуханы в…

Где-то в глубине уха зазвонил телефон Гретил. Она включила его, предполагая, что это звонит Ласка, пытаясь узнать, все ли у них хорошо, что она оценит это и слегка возмутится: Я немножко занята, дорогая. Однако голос был мужским.

– Я говорю с Гретил Йонсдоттир?

– Да, – вызов пришел на ее индикатор, предназначавшийся только для семьи и друзей. Он не был известен никому с таким голосом.

– Где Натали Редуотер?

– А кто говорит? – конечно же, она знала.

– Это Джейкоб Редуотер. Ее отец.