Выход на «бис»

На тот момент он не знал, что один из посланных «на посошок» 152-мм снарядов пробил «Норфолку» борт в районе энергетической установки. Машинной команде пришлось остановить работу котла номер один. Как результат ход корабля сразу упал до двенадцати узлов. Продолжи советский рейдер давление, уже изрядно измордованный, утративший большей частью боевой потенциал (выбитые орудия и командно-дальномерные посты), HMS стал бы лёгкой добычей.

Левченко собирал эскадру.

Поддержка общего информационного поля соединения советских кораблей, разделившихся в ходе боевого маневрирования, по понятным причинам по-прежнему оставалась за «Кондором». Как и полное освещение окружающей обстановки, транслируя данные с РЛС на флагманский «Советский Союз». С отступом линкоров Му́ра становилось понятным – всё закончилось. Приказ командующего ориентировал корабли на северо-восток.

На пути «Кронштадта» оказывался полуживой «Сумарес», вдруг «передумавший» тонуть… по крайней мере немедленно.

* * *

Борт эскадренного миноносца был прошит гроздью снарядов по всей длине, разворотив разрывами внутренности, выведя из строя основные механизмы машинного отделения. Давно бездействовала артиллерия. Окутанный паром и дымом корабль встал, принимая забортную воду через многочисленные пробоины. Крен медленно, но неукоснительно нарастал, местами пожары тушила сама вода океана.

Мэнли Пауэр отдал приказ приготовиться к эвакуации.

Люди выбирались наверх, готовя то немногое, что уцелело из спасательных средств.

– Дело плохо, – болезненно морщась, старший помощник стаскивал с себя надетые по пожарной тревоге огнезащитные капюшон и перчатки. Некогда белые, а ныне перепачканные сажей.

– Зря вы. Так было бы теплей.

– Как бы не пришлось выгребать вплавь в одних жилетах. Все, что было на верхней палубе – катер, шлюпка – разбито, сгорело или иссечено осколками. В активе два уцелевших плотика и надувная лодка. На всех не хватит.

– Сэр! Там!.. – окликнул свесившийся с артиллерийской площадки матрос, указывая куда-то в сторону левого траверза за корму. Оба офицера, оскальзываясь на мокром настиле уже заметно скособоченной палубы, поспешили перейти на другой борт.

– Срань господня!

Маячившие досель только в бинокле, а ныне высящиеся надстройки линкора большевиков вдруг оказались совсем близко, нарастая глыбой буквально на глазах. Он должен был пройти мимо, но вдруг… это «вдруг», конечно, растянулось на пару минут осознания, серый силуэт сузился до вида в фас, то есть приближающийся линейный корабль довернул и шёл прямо на них.

– Неужели давить будут? – изумился Пауэр и сплюнул, выругавшись – подобная мысль могла появиться только в воспалённом последствиями боя мозгу – уж больно грозным видом накатывал серый громила.

«Чушь какая! Кто в здравом уме будет портить себе обшивку, чтобы потопить уже обречённую металлическую скорлупку».

Конечно, линкор проходил мимо.

Кэптен вскинул бинокль, ловя фокус, разглядывая, как у среза палубы на «русском» появились крохотные фигурки: их видели, на них тоже смотрели – люди-бинокли. И стволы. Но огня никто не открывал.

«Какое ему дело до нас. Сами потонем. Уже не корабль – дырявая кастрюля».

Внимание привлекли звуки сзади, оглянулся: старпом вместе со здоровяком главным старшиной возились у установки «Эрликона», заряжая, разворачивая, выбирая максимальный угол возвышения при прогрессирующем крене.

– Уолтер, не дурите. Ему ваши «двадцать миллиметров» не помеха. Вы их лишь разозлите. Нам сейчас только расстрела в упор не хватало.

Впрочем, со стрельбой у подчинённых всё равно не заладилось. Палуба поехала из-под ног – эсминец заваливался, стволы зенитки уткнулись вниз, глядя в воду.

HMS «Saumarez» лёг на бок.

Матросы панически перебирались с палубы на борт, цепляясь, стараясь удержаться на мокром и скользком металле. Слышались крики, кому-то, видимо, не посчастливилось упасть в воду. Какой-то расторопный матрос помог командиру, подав руку. Выбравшись на относительно ровную поверхность, Пауэр снова жадно уставился в бинокль, в этот раз с удовлетворением отметив, что «русскому» тоже досталось – борт и надстройки несли следы воздействия английских снарядов.

Наконец сообразил, что суета за вражескими леерами не праздная, разглядев подготовленные к сбросу стандартные надувные плотики, наверняка поставлявшиеся России по ленд-лизу.

«Для нас?..» – злорадство сменилось другой, неловкой эмоцией.

Ненадолго.

Озлобленность возвращалась: «И как нам прикажете всё это вылавливать из воды?»

Однако вражеские моряки там знали, что делают, скинув спасательные средства так, чтобы их в итоге погнало по ветру терпящим бедствие.

«Прямо неистовое благородство какое-то. Хорошо-хорошо. Это вам зачтётся, когда Королевский флот будет вас топить».

Люди прыгали в воду. Истекающий из танков мазут затянул вязкой плёнкой морскую поверхность, образовав что-то похожее на изолированное пятно спокойствия среди всклокоченных пенными барашками волн.

Серая бронированная стена проходила мимо, погнав волну из-под форштевня, достигшую, захлестнувшую прибоем окунувшиеся в воду надстройки тонущего корабля.