Выхода нет

У. Г.: Это просто случилось со мной. Я случайно оказался у этой женщины. Я не хочу вдаваться во все эти грязные подробности. Это было тридцать три года назад. Всё кончилось! Это был конец моему сексу. Я почувствовал, что использую эту женщину для своего удовольствия. Это была не этическая проблема. Тот факт, что я использовал эту женщину, сильно потряс меня. Я сказал себе: «Она, возможно, и добровольная жертва, добровольный партнёр во всей этой игре, но я больше не могу этого делать». Это был конец всему и это создало проблему и для моей жены, не в том смысле, что она оттолкнула меня, а в том смысле, что я отказался также от секса с ней.

В.: Она чувствовала себя отвергнутой?

У. Г.: Да. Она чувствовала свою вину в том, что довела меня до этого. На самом деле она этого не делала. Она ничуть не подтолкнула меня к этой ситуации. Как бы то ни было, тот случай положил конец моему сексу. Но он не покончил с сексуальным желанием как таковым, потому что у мужчин, как и у женщин, есть свой естественный ритм. Я замечал, что иногда случался пик, и потом месяцами ты об этом ни сном ни духом.

В.: Так же и у женщин.

У. Г.: Да, так же, как циклы у женщин. Для мужчины и женщины просто невозможно достичь оргазма одновременно. Мы по-разному запрограммированы.

В.: Это невозможно синхронизировать.

У. Г.: Если бы это можно было синхронизировать, было бы чудесно. Но ты никаким образом не можешь сделать это. Так вот, до тех пор пока это [естественное состояние, которое случилось с У. Г.] не произошло со мной, мощное [сексуальное] желание всё ещё присутствовало. Но я знал, что семя выйдет с мочой или каким-нибудь другим образом. Это меня не волновало, потому что я твёрдо решил разобраться с этой проблемой [секса] сам для себя. Я не пошёл к врачу. Я никогда не верил ни в какое лечение. И вот это разрешилось само собой. Секс занимает своё место в организме. Это очень простая функция организма. Он заинтересован только в том, чтобы создавать.

Приведу один пример. Как-то мы только начали заниматься любовью, как моя двухлетняя дочка заплакала. Нам пришлось прерваться, и ты не можешь себе представить, какие жестокие чувства меня охватили. Мне хотелось просто удавить этого ребёнка! Конечно, я не последовал этим чувствам. Но мог бы. Такое у меня было состояние. Я сказал себе: «Это кровь от крови моей, что за идиотское выражение, кость от кости моей — мой собственный ребёнок. Как у меня могут быть такие мысли? Тут [показывая на себя] что-то не так». Я сказал себе: «Ты не духовный человек, ты не то, кем ты себя считаешь и кем тебя считают люди». Я повсюду давал лекции с трибун Теософского общества. Я сказал себе: «Ты — вот „это“, а „это“ — ты. Это насилие — вот что ты такое».

В.: А секс — насилие?

У. Г.: Секс — это насилие. Но это насилие, необходимое этому телу. Это мучительно.

В.: Что касается воспроизведения…

У. Г.: Любое творение мучительно. Рождение ребёнка — очень естественное явление. Но называть его травмирующим опытом и выстраивать вокруг этого огромную структуру теорий — это не для меня. Это не может быть травмирующим опытом. Вот почему после всего этого насилия ты засыпаешь. Ты чувствуешь усталость. Так устроена природа. Любое творение в природе подобно этому. Я не называю это болью или насилием. Извержения вулканов, землетрясения, штормы, наводнения — всё это часть природы. Ты не можешь сказать, что существует только хаос или только порядок. Хаос и порядок случаются практически одновременно. Рождение и смерть — это одновременные процессы.

Я не против беспорядочных связей и не против воздержания. Но я хочу подчеркнуть одну основную вещь, а именно, что на самом деле нет никакой разницы, практикуешь ли ты воздержание или злоупотребляешь сексом, который ты называешь тантрическим, преследуя свои духовные цели. Утешительно верить в то, что ты занимаешься тантрическим сексом, а не сексом с проституткой. Говорить, что, если ты занимаешься сексом ради духовных целей, присутствует больше «чувства» или больше близости между вами, — абсолютная чушь.

В.: То есть в тантрическом сексе нет ничего стоящего?

У. Г.: Такое множество людей занимаются этим во имя просветления. Мне это отвратительно. Они недостаточно честны, чтобы признать, что они используют это [притягательность просветления] ради удовлетворения своей похоти. Поэтому они устраивают эти бордели. Гуру такого рода — сутенёры.

В.: Раджниш прославился этим…

У. Г.: Да, меня кто-то спрашивал: «Что Вы можете сказать о нём после его смерти?» Я сказал, что мир никогда не видел и в будущем не увидит такого сутенёра. [Смеётся]

В.: Он был очень хорош. Я имею в виду, очень профессионален.