Выхода нет

У. Г.: Я не доверяю американцам. Если бы Америка была проигрывающей стороной в большой войне, никто не знает, как бы она поступила. Я лично ничуть не беспокоюсь: если американцы вздумают взорвать мир, я готов исчезнуть вместе с ними и со всем остальным миром. Но суть не в этом. Я вполне убеждён, что русские не взорвут мир. Они уже столько выстрадали: они не понаслышке знают об ужасах войны. Они были оккупированы, они потеряли двадцать миллионов своих граждан, в то время как американцы потеряли несоизмеримо меньше жизней и в результате войны обрели огромную власть, пожертвовав лишь малой долей своих природных ресурсов. Гитлер в мгновение ока создал полную занятость в США.

Америка забрасывала бедных вьетнамцев бомбами, которые обошлись ей в 101 миллиард долларов. Именно эта война подорвала доллар. Каждый раз, когда вьетнамский парень в сандалиях сбивал из своего автомата самолёты, стоившие миллионы и миллионы долларов, это была утрата не только бумажных денег, но также и материальных ресурсов Земли.

Та же самая история и здесь, в Индии. А мы всё равно называем её страной ненасилия! Для меня это просто анекдот. Что же нам делать, сэр?

Это вы, учёные, контролируете судьбу мира, а не эти гуру, не эти религиозные деятели. Судьба мира в ваших руках, а не в руках правительства. Но средства на ваши исследования вы получаете от них. Они тянут за верёвочки. Так что же нам делать? Ситуация столь ужасна. Что нам делать? Я хочу знать. А мы все играем друг с другом в «Кто сильнее?».

В.: Но без сомнения, несмотря на наше стремление к власти, добрые дела возможны?

У. Г.: Какие добрые дела?

В.: Что угодно, к примеру, просто посадить кокосовую пальму…

У. Г.: Но парень, который посадил эту пальму, не вкусит её плода. Им насладятся будущие поколения. Ты думаешь, это одно и то же, потому что тебя радует продолжение, которое ты получишь в их лице. Я ничего не имею против этого. Прокладывайте дороги, копайте тоннели и всё такое для будущих поколений… Я всего лишь отмечаю, что может и не остаться никого, кто будет наслаждаться этими прекрасными вещами!

В.: Я пытаюсь понять вот что: он делает это с добрыми намерениями или его подталкивает к этому власть?

У. Г.: Почему ты делаешь то, что делаешь? Если я задам этот вопрос тебе, какой будет ответ?

В.: Возможно, мои действия вызваны моим желанием власти?

У. Г.: Это ты мне скажи. У меня нет ответа.

В.: Я постоянно ввожу себя в заблуждение.

У. Г.: Точно, именно на это я пытаюсь обратить твоё внимание. В этом нет ничего плохого. Я на твоей стороне. Делай, что должен делать, но не прикрывайся гуманизмом, братской любовью, самопожертвованием и тому подобными утешительными идеями. В то же время я говорю тебе, что судьба планеты — в руках сегодняшних учёных, а не в руках мистиков и святош, которые болтают о том, чтобы изменить мир и создать рай на земле. Эти идеи, полные чистейшей поэтической фантазии, и превратили это место в ад. Я вверил всё это учёным. Вот и скажи мне. Что ты собираешься делать?

В.: Мне приятно, что вы питаете такую веру в учёное сообщество.

У. Г.: Я больше верю в тебя и твоих коллег, чем во всех этих людей, что заняты «спасением» человечества. Нас нужно спасать от самозваных спасителей. Это они в ответе за ужасное положение, в котором мы оказались сегодня. Мы не понимаем, что это они создали для нас всю эту неразбериху. Они отжили своё и потерпели полный, абсолютный крах. Но они всё ещё отказываются уходить со сцены. Мы застряли. Посмотрите на историю человечества: монархии, революции, демократии и снова революции. Всё это обмануло наши ожидания; всё кончено. Ни одна идеология не выживет. Что нам осталось? Демократия, этот «благородный эксперимент», и тот закончился. Всё кончено. Мы оказались в ситуации, где твой босс будет решать эти вопросы.

Возьмём проблему голода. Одна сторона говорит: «Моя политическая система решит проблему голода в этом мире», а другая говорит: «Нет, моя»; и в конце концов обе размахивают своим атомным оружием. Таково реальное положение вещей. Повсюду, на каждом континенте, происходит конфронтация.