Выхожу на связь

Она так и не увидела подругу. От вокзала она проехала несколько остановок на автобусе. Но не до самой окраины, а сошла раньше. Решила: «Пойду, но буду осторожна». Медленно, не поворачивая головы, зашагала по противоположной стороне канала. Дом Зары на следующем углу, за грязным потоком. Краем глаза Милка наблюдала: вроде бы ничего не изменилось. Только почему-то никого нет во дворе. Поравнялась с домом. И вдруг на мгновение в окне — дочка Зары, Геневева. Махнула рукой: «Не подходи!» — и скрылась за стеклом. Милка повернула за угол, в противоположную сторону. Навстречу ей с тазом белья — соседка из дома напротив, пожилая Пенка Минчева. Когда поравнялись, шепнула:

— Зара арестована!

И дальше, за угол, к себе домой. Милка поняла: значит, Пенка увидела ее, нарочно выскочила, обежала кругом, чтобы предупредить.

«Та-ак… Надо собраться с мыслями. Который час? Половина девятого. Примерно в это время к Заре должен прийти и Михаил с донесением для Гино. Схватили и его? А если он еще не приходил? Надо немедленно предупредить».

Милка знает, в каком доме он останавливается, когда приезжает в Варну. Она без труда отыскала этот дом. Проход во двор через калитку. Только нажала на ручку, не успела отнять руку, как к ней подошел немолодой мужчина в штатском. Плохо одет, плохо выбрит. Пристальный взгляд колючих глаз.

— Кого ищете?

— Семейство Петровых. Но, кажется, перепутала дом.

Она повернулась и, не оглядываясь, пошла прочь, к центру города. Остановилась у зеркальной витрины ресторана. В ней, как в зеркале, появляется отражение того мужчины. Она пошла дальше. Еще несколько шагов. Совсем рядом толпа зевак и солдатни. Милка остановилась и, повернувшись к шпику, закричала:

— Ну чего вы пристаете к женщине?! Люди, он пристает ко мне!

Толпа обступила их. На шпика наседают солдаты, портовые хлыщи с тросточками. Он остолбенел. А Милка, воспользовавшись сумятицей, юркнула за угол. Потом забежала в кондитерскую, там устроилась в уголке так, чтобы была видна улица. Никого…

И вот она уже на вокзале. Выбрала купе, где расположилась женщина с ребенком. Села и сразу же взяла ребенка к себе на колени. По вокзалу, по вагонам прошли немцы в форме, полицейские в штатском. По физиономиям видно — кого-то высматривают. Милка отвернулась к окну, покачивает малыша.

Немного успокоилась, когда поезд тронулся. Всю ночь, на радость удивленной мамаше, возилась с ребенком.

В Софии пересадка. А мысли обгоняют бег поезда: что там, в Пловдиве? Как Гино?..

Прибежала в магазин. Он на запоре. Еще очень рано. Дворники подметают улицу. Милке нужно узнать, был ли вчера Гино в магазине. Не арестован ли? Она завела разговор:

— Вот, пришла пораньше, а мужа нет…

— Да, да, что-то он поздно закрывал вчера…

«Значит, вчера еще все было в порядке. Скорее домой!» Постучала. Гино открыл. Она — в комнату и прямо с порога выпалила:

— Зара арестована. С Михаилом не знаю что, но тоже, кажется, схвачен…

Затопили печь. Вспыхнули, скручиваясь в огненные жгуты, листки документов. Собрались. Взяли только самое необходимое.

— Придется уезжать из Пловдива, — решил Гино.

Они разобрали и сожгли в печке передатчик и последнее, что давало им возможность связаться с Центром, — книгу, служившую таблицей к шифру. Стали искать пистолет, который где-то в квартире припрятал Михаил, но так и не нашли. Гино в последний раз оглядел комнату. Обнял Милку:

— Ничего. Этого нужно было ожидать. Хорошо еще, что не неожиданно… Пошли.

Вот тогда-то она и сказала ему о своем решении, которое обдумала заранее: он уедет, а она останется. Ничего, еще все может быть хорошо, если за эти часы ничего не произойдет.

3

Дом, пустой и чуждый, стоит на углу, за низкой оградой. Кажется, никого нет… Милка отпирает входную дверь. Скрипят ступени. Она торопливо шарит по стене, ища выключатель. Зажигает свет. В коридоре. В первой комнате. Во второй. Никого.

Снова, теперь уже не спеша, еще раз проверяет, не осталось ли следов их работы. Передатчик, собранный ими самими, хранился в печке. Она еще раз поворошила золу. Нет больше передатчика. И таблицы кода нет. Черный прах.

«Но куда же задевался пистолет? Последний раз его брал Михаил. Он его привез, спрятал. Куда?»

Вот, кажется, и все. Делать больше нечего. Только ждать. Ей, почему-то совсем не страшно в этом пустом, наполненном ожиданием доме. Она разбирает постель. Выключает свет, отдергивает штору затемнения. За окном — луна. Голубые квадраты ложатся на пол и стену. Ветер колышет голые ветви, и по полу и стене беззвучно скользят тени. Милка ложится, сжимается калачиком, закутывается по самую шею. Спать она не будет. Она будет лежать и ждать. Ждать утра или того мгновения, когда они придут.