Выключаем свет (СИ)

Максим начинает петь, и Софа понимает, что я не смогу ей ответить. Я слушаю его. Мы пока не можем его увидеть, потому что для этого номера на сцене установили большую коробку, в которой ему приходится сидеть на своём стуле весь первый куплет и припев. Но я всё равно знаю его номер наизусть. Сейчас, когда начинается припев, он вскакивает на стул. И хоть у него в этом номере первый раз есть постановочные движения, я знаю, что он двигается в своём ритме. В ритме своей музыки. Он каждый раз умирает и возрождается на сцене. От переизбытка чувств, от любви и великой страсти к музыке. Именно это вам нужно знать о нём.

Когда номер заканчивается, мы всё равно не можем видеть его из-за этой огромной коробки. Но знаю, он сейчас убирает прядь волос за ухо, неловко улыбается и готовится принимать комплименты. Потому что они будут. А он к этому не привык.

— Тебе никто никогда не говорил раньше, что ты похож на Джимирокуая*? — говорит Аида, которая сегодня стала частью нашего жюри.

— Смесь Джимирокуай с Куртом Кобейном, — говорит Тимати.

— Вот, да. Ну, Курт Кобейн — это волосы…

— Я Максим Свобода, — вдруг говорит он, и все зрители аплодируют.

— Молодец, — произносит Софа, возвращая меня со сцены за кулисы. Я всё это время была там, рядом с ним. Она уходит готовиться к своему выступлению, оставляя меня здесь.

Он возвращается сюда, и я обнимаю его, не давая опомниться. Здесь могут иногда проходить операторы со своими камерами и снимать нас, но ему нужно это сейчас.

— Ты Максим Свобода, — смеясь, шепчу ему я. — Было прекрасно.

***

Сегодня я не увидела в зале Серёжу, хоть и искала его глазами так долго, как могла. Его не было. И, наверное, я зря до сих пор надеюсь, что он снова проберётся ко мне за кулисы, чтобы поговорить. Кажется, он просто боится последствий нашего разговора. Я не очень довольна тем, что он делает, и мне необходимо с ним связаться.

Я оказываюсь лидером голосования.

— Ещё одна неделя без телефона, — шутит Тим, который стоит рядом. Не могу сдержать улыбку.

Максим наклоняется ко мне через нескольких ребят, потому что стоим на сцене мы с ним не рядом, и тихонько аплодирует.

Паша называет лидера в другой команде — это Дэни. Очень удивительно — мы с ним самые молодые участники на проекте. Ему — семнадцать, а мне — девятнадцать. Из нашей команды уходит Тим, из другой команды — Аня. Она говорит прощальную речь, и некоторые начинают плакать. Сначала Женя, потом Диана, Настя. Я буквально наблюдаю за тем, как этот момент соединяет нас всех вместе. Именно сейчас, не когда-либо. Я пока не готовлю эту прощальную речь, но вижу, как некоторые ребята уже действительно волнуются по этому поводу. Никто не хочет уходить, но каждый хочет уйти достойно.

Мы все по традиции обнимаемся на сцене и слышим, что съёмка закончилась. Ребята начинают расходиться, а я ищу глазами Пиэлси, чтобы попросить его выполнить одну мою просьбу. Мне нужно, чтобы в это время рядом с ним не было Максима, а такой момент обычно очень трудно поймать — они постоянно вместе. Даже обидно становится порой.

Мне везёт, потому что Макс устремляется смывать крема, которые он вынужден терпеть на своём лице во время выступления, и переодеваться в свою любимую одежду.

— Серёж, — зову я его.

— Что?

— Мне нужна твоя помощь. Только нельзя, чтобы Макс узнал.

— Окей, слушаю.

— Мне не очень удобно такое просить, но это может сделать только твоя знакомая.

*Джимирокуай (Jamiroquai) — британская группа, которую возглавляет вокалист и автор песен Джей Кей, одни из наиболее ярких представителей британского джаз-фанка и эйсид-джаза 90-х.

========== Глава 7 ==========

29 апреля, воскресенье

В доме с каждой неделей становится всё меньше людей, но ни один из нас не может побыть в одиночестве по-настоящему. Нас всё равно слишком много. Иногда у меня получается вставать пораньше и быстро пробираться в душ, завтракать почти в одиночестве, но чаще всего за завтраком я слушаю разговоры ребят. Не имею ничего против, но вижу, как многие уже стараются отгородиться от других. И я не исключение. Но, хоть я и могу уйти на свой балкон, сегодня я не делаю это из тех соображений, что вечером нам придётся сделать кое-что более противозаконное для нашего проекта.

Я сижу за общим столом с кружкой кофе и жду, пока Максим выберется из своих снов к нам в реальность. Делаю вид, что не умею пить быстрее. Жду, жду и жду. Мне нужно дождаться, когда он проснётся, укутается в одеяло, сходит покурить на мой (ладно, наш с ним и Серёжей) балкон, поймёт, где он находится, начнёт нормальную жизнедеятельность. И тогда я могла бы уже пригласить его на встречу этим вечером. Но сил ждать больше не остаётся, и я иду в спальню. Он лежит, полностью укутанный в своё одеяло, и оттуда торчит только копна его светлых волос. Сажусь рядом с ним на кровати и кладу руку на эту сонную гору. Он начинает шевелиться и что-то бурчать. Что именно — конечно же, не слышно.

— Макси-и-м, — протягиваю я, как можно нежнее, чтобы он не начал ворчать.

Он высовывает голову из одеяла наружу, смотрит на меня сонными глазами и начинает выбираться из своих снов.