Выключаем свет (СИ)

— Всё?

Молчание.

— Мы можем поговорить, когда проект закончится?

— Конечно.

— Тебе так мало времени нужно было. Две недели, да?

— Ты действительно не замечал, что это произошло ещё очень давно?

— А если бы не он?

— Я не знаю, Серёж. Но он есть.

— Я не хочу тебя отпускать, малышка.

— Мне очень жаль, прости. Пожалуйста.

Я разговаривала с ним там же, где и Макс тогда. В той самой комнате, куда меня тогда завёл Пиэлси. Это помещение, задуманное как зона отдыха персонала, решает столько судеб, что оно уже должно осознавать уровень своей значимости. Серёжа пересказал мне тот их разговор, но ничего нового я не узнала.

Мы закончили разговаривать ровно в тот момент, когда в комнату зашёл Пиэлси. Он сказал, что наше время уже кончилось. И как же он был прав.

Я сижу около Максима за столом и наблюдаю за тем, как он старательно жуёт свой салат. Мне никогда не приходили мысли об измене или о том, что я могу влюбиться, находясь в отношениях. Но сейчас я пытаюсь понять — а что же делать, если ты нашёл родственную душу и не можешь оторваться от неё? Как можно винить человека в том, что он вдруг увидел кого-то, и в нём ёкнуло то самое? Тем более, если он не сразу бросился в омут страстей, а переждал на бережочке, осторожно наблюдая за этим «новым». Так что же делать после того, как ты переждал столько, сколько смог? Когда у тебя нет пути назад, к той девушке, которая жила без этого светловолосого Владивостокского кота. И даже когда ты рассказываешь всю правду человеку, которого придётся потерять в той или иной степени, тогда ты имеешь моральное право радоваться? Хотелось бы знать. То, что я испытываю облегчение от разговора с Серёжей, характеризует меня как плохого человека?

— Крис? — тихонько зовёт он.

— Всё нормально.

Я утыкаюсь ему в шею и вдыхаю запах моря. Моего моря.

***

Мы с Пиэлси договариваемся, что к восьми часам в той самой секретной комнате всё будет готово для нашего свидания. Я не могу найти слов благодарности для него, потому что он рискует не столько собой, сколько своей знакомой. В случае, если нас застукают, я, конечно же, беру всю вину на себя. Хоть и ума не приложу, как могла бы это провернуть одна. Мы с Максимом проводим весь оставшийся день рядом — едим, разговариваем, пьём чай, смеёмся, поём «Девочку с каре», танцуем. Мне даже начинает казаться, что ему не нужно никакое свидание, но я расслабляюсь, когда он садится ко мне на кровать и шепчет на ухо:

— Ещё нет восьми? А то я очень хочу тебя поцеловать.

Я округляю глаза как дурочка и оглядываю спальню. Кажется, что все слышали это, но рядом никого нет, кроме него. Он хитро улыбается и смотрит на меня.

— Наверное, мы можем не ждать эти пятнадцать минут, — говорю я.

— Думаю, что да.

Завтра у нас практически свободный день, потому что после концерта в реалити показывают, как мы отдыхаем, встречаем гостей и веселимся. Благодаря этому дню без репетиций мы с Максимом можем позволить себе отлучиться на пару часиков. Хотя, конечно, мы не можем. Но нам этого очень хочется.

Я встаю, беру его за руку и веду к выходу из квартиры. Он послушно идёт за мной, периодически толкая меня в плечо и смеясь. Мы подходим к двери в комнату отдыха и видим, как оттуда выходит Даша — та самая девушка, которая знакома с Серёжей и работает на нашем проекте.

— Привет, — здороваюсь я. Мы видимся с ней второй раз. Наша первая встреча произошла тогда, когда мы обсуждали детали сегодняшней встречи.

— Привет, ребята. — Она многозначительно смотрит на нас. — Я надеюсь, что всё пройдёт хорошо. Все уже разошлись, а я вернусь через пару часов. Я постучу.

— Прости, что втягиваем тебя.

— Не волнуйтесь, всё нормально. Серёжа умеет уговаривать.

— Спасибо, — отвечаю я, широко улыбаясь, и завожу Максима внутрь, не давая опомниться.

Мы внутри. Он смотрит сначала на меня, но потом переводит взгляд на стол — там стоит небольшая бутылка коньяка, стаканы, лежат шоколад, фрукты и какие-то закуски. Вижу по его взгляду, что он оценил Дашины старания. Я на минуту зависаю и перечисляю правила, которые нам сегодня предстоит нарушить. Общение с сотрудниками — это раз. Выход за границы квартиры куда-то, кроме балкона — два. Распитие спиртных напитков (самое страшное) — три. Наше долгое отсутствие, а, следовательно, невозможность быстро записать какое-то интервью или поехать на студию (мало ли) — четыре. Нам хана.

— Крис! Ты что? Как это?

— Я подумала, раз мои желания слишком детские, то твоя бутылка коньяка подойдёт для подарка?

— Боже, Крис, ты такая…

Мне хочется прижаться к нему и не отпускать, но я почему-то не делаю этого. Я закрываю дверь на защёлку и подхожу к столу.

— Надеюсь, ты рад?

— Крис, ты чудо.

Он подходит ко мне сзади, обхватывает за шею и целует в макушку. Может спуститесь чуть ниже, Максим Дмитриевич? Я разворачиваюсь к нему, и мне вдруг становится неловко. Я не продумывала эту встречу полностью, поэтому не могу понять, что сейчас делать. Не могу понять, поэтому говорю:

— Нальёшь?

— Садись, — отвечает он, расплываясь в улыбке.

— Хорошо, что я не сказала тебе заранее. А то подумала бы, что ты только из-за коньяка согласился.