Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

Именно такие мысли крутились в голове Фогта, когда два ассистента помогали ему в раздевалке натянуть специально сшитый костюм, плотно прилегающий к коже, как шкурка сосиски. Стадион был переполнен, более четырех миллионов любителей велоспорта по всему миру готовились смотреть на него по телевизору, а кто-то настраивал прямую интернет-трансляцию. Несложно понять, почему Фогт испытывал острую тревогу в последние минуты перед заездом. И все же его решающим преимуществом была готовность целый час испытывать пределы собственной устойчивости к боли. Подобно раненному на поле боя солдату или антилопе, загнанной в угол голодным львом, спортсмены в разгар соревнований демонстрируют феномен, называемый «стресс-вызванной аналгезией». Именно благодаря ей они игнорируют изнуряющую боль. Наконец прозвучал выстрел стартового пистолета, и под технопанк-хит группы Republica середины 1990-х Ready To Go («Готов двигаться») Фогт встал в седле и начал крутить педали.

Самые эпичные, достойные героев мифов истории из мира спорта рассказывают о тех, кто бросил вызов боли, чтобы завоевать победу и победить соперников: хоккеист Бобби Баун команды Toronto Maple Leafs забил победный гол в овертайме в финале Кубка Стэнли в 1964 году, несмотря на сломанную в игре лодыжку; Уиллис Рид сошелся на площадке с Уилтом Чемберленом в финале НБА в 1970 году с разорванной мышцей бедра; золотая медаль Керри Струг буквально была заработана ценой опорного прыжка с вывихнутой лодыжкой на Олимпиаде 1996 года. На самом деле игра со сломанной конечностью не такая уж редкость, даже при более низких ставках: квотербэк[166] Philadelphia Eagles Донован Макнэбб сыграл лучшую игру за всю свою карьеру со сломанной лодыжкой в 2002 году; центровой Boston Bruins Грегори Кэмпбелл сыграл в неполном составе команды после того, как ударом шайбы ему сломало малую берцовую кость во время плей-офф в 2013 году; защитник Denver Broncos Дэвид Брутон-младший сыграл еще девяносто пять эпизодов в игре после того, как сломал малую берцовую кость при столкновении в первой четверти игры в 2015 году.

И так поступают не только громилы в полноконтактных видах спорта. На Олимпийских играх в Ванкувере в 2010 году словенская лыжница Петра Майдич[167] поскользнулась во время разминки и упала с трехметровой высоты в каменистый ручей. Не осознав, что сломала пять ребер, она выступила на соревнованиях, преодолевая мучительную боль в отборочном раунде, четвертьфинале, полуфинале (во время которого одно из ребер пронзило легкое, вызвав пневмоторакс) и финале, где она удивительным образом заработала бронзовую медаль. И только потом она наконец отправилась в больницу.

Нет сомнений, что эти спортсмены действительно круты. Но их героизм отчасти обусловлен и обстоятельствами. Представление большинства из нас о боли наиболее полно сформулировал французский философ Рене Декарт в «Трактате о природе человека» 1664 года: вы ударяете молотком по большому пальцу, и это «послание» звенит колокольчиком в вашем мозге. С этой точки зрения существует однозначное соответствие между повреждением или травмой, которую вы перенесли, и болью, которую чувствуете. Проблема в том, что одна и та же травма может вызвать различные реакции у разных людей или даже у одного человека в разное время. Есть и другая крайность: те, кому ампутировали конечность, испытывают синдром фантомной конечности и реальную боль, которая не имеет физического источника.

Начав с наблюдений за ранеными солдатами во время Гражданской войны в США[168], врачи и исследователи боли пришли к выводу, что она в основе своей — субъективный феномен, зависящий от ситуации. Например, стресс, страх и тревога активируют огромный набор химических веществ в мозге, включая эндорфины (опиоиды, произведенные вашим организмом) и эндоканнабиноиды (тоже своего рода наркотик для организма), чтобы притупить или блокировать боль, которая свела бы вас с ума при других обстоятельствах. С точки зрения эволюции у боли есть ценная функция: она приказывает остановиться и дать травме зажить. «Но если вы, преследуемый волком олень, спотыкаетесь и ломаете ногу, — говорит Могил, исследователь боли из Университета Макгилла, — вам нужно забыть об этой боли до поры до времени».

Перелом ноги и попытка поставить новый марафонский рекорд, надо сказать, сильно различаются по характеру и степени причиняемой боли. Палитра боли бесконечно изменчива, и у спортсменов встречается очень широкий спектр ощущений. Даже не ломая ребер, лыжница-спринтер, как, скажем, Майдич, чье выступление в соревнованиях длится менее четырех минут, испытает резкий прилив метаболитов, обжигающих ее мышцы. Бегун на ультрадистанции может часами двигаться в легком на первый взгляд темпе, но в итоге будет хромать и спотыкаться из-за совокупности микротравм в мышцах, от которых при каждом шаге в икрах и квадрицепсах возникают болевые разряды. И где-то между этими двумя крайностями — худшими из обоих миров, по мнению тех, кто в них побывал, — лежит часовая гонка.