Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

Неужели Фогт действительно страдал больше, чем все остальные? Пока есть много пробелов в исследованиях, но похоже, что лучшие спортсмены действительно подходят ближе к пику боли и остаются там дольше, чем большинство. Однако интереснее сравнить Фогта не с обычным человеком с улицы, а с Уиггинсом и другими представителями элитного пелотона. Исследований, в которых принимали участие по-настоящему великие спортсмены, немного, и они не похожи друг на друга, а данные «с поля боя» получить практически невозможно. Вспомните фотографию Тима Ноукса, на которой изображен олимпийский чемпион-марафонец и бегун, которого он только что опередил на три секунды: неужели серебряный призер позволил вечной славе ускользнуть из рук, потому что ему было слишком больно? Эксперименты, которые провели Алексис Може и Сэмюэль Маркора, пытаясь понять разницу между болью и чувством усилия, наводят на мысль, что боль в большинстве случаев становится предупреждающей лампочкой на приборной доске. Она призывает вас (иногда очень настойчиво) замедляться, и обычно вы прислушиваетесь к этому сигналу, даже не осознавая того. Но это не абсолютный предел. Поэтому надо поискать его и в других местах.

Глава 6. Мышцы

Теплым июльским вечером в 2006 году в Тусоне[170] Том Бойл и его жена Элизабет стояли на повороте с парковки у супермаркета на шестиполосную скоростную магистраль Саут-Колб-роуд. Chevrolet Camaro перед их пикапом с визгом тронулся, чтобы успеть вклиниться в проходящий поток машин, и тут на дорогу обрушился шквал искр. «О боже, — пролепетала Элизабет, — ты видел?» Машина врезалась в велосипедиста, едущего по встречной полосе магистрали, и теперь тащила и пострадавшего, и его велосипед. Бойл выпрыгнул из пикапа и побежал к Camaro, который наконец-то остановился в шести или девяти метрах от него.

Понятно, что было дальше. Бойл увидел велосипедиста, зажатого между передними колесами автомобиля. Им был восемнадцатилетний Кайл Холтраст. «Когда я подошел к машине, — вспоминал позже Бойл, — парень орал во все горло, потому что ему было очень больно». Бойл поднял машину. «Мистер, мистер, выше, еще выше!» — надрывался Холтраст. Когда Бойл поднял машину достаточно высоко, он позвал водителя Camaro, который, выйдя из оцепенения, вытащил парня. Затем Бойл поставил машину и держал Холтраста на руках до прибытия спасателей. Парень выжил, а подвиг Бойла вошел в историю как один из примеров «истерической силы» — многочисленных, но не поддающихся проверке.

Когда ноги не хотят идти дальше, то естественно обвинять именно их. То же справедливо в ситуации, когда вы несете пианино, крутите педали вверх на Альп-д’Юэз[171] или цепляетесь кончиками пальцев за узкую трещину в скале: порой вам кажется, что мышцы на пределе. В долгих испытаниях на выносливость это чувство затуманивается другими ощущениями, занимающими ваши синапсы: у вас колотится сердце, хрипят легкие, уходит сила воли и т. д. При кратковременном максимальном усилии картина четче: либо вы можете поднять машину, либо нет. Именно поэтому такие подвиги, как поступок Бойла, сбивают с толку: в долгих спорах о возможности использовать каждую каплю силы наших мышц такие факты подрывают все знания, которые, как нам кажется, у нас есть.

Конечно, у мышц есть пределы. В XIX веке физиологи пропускали ток через лягушачьи лапки и заставляли их «плясать» до тех пор, пока те не переставали реагировать совсем. И в те лихие времена, когда в университетах еще не появились советы по этике, оставался небольшой шаг к тому, чтобы попробовать подобные эксперименты на людях. Исследователи — например, итальянский физиолог Анджело Моссо, один из первых изучавших умственную усталость (см. главу 4), — пытались сравнить физическую силу, которую участники эксперимента производили сами по себе, с той, которую удалось получить благодаря стимуляции мышц электричеством. Если бы непроизвольные сокращения были сильнее произвольных, это показало бы, что у нас есть своего рода защитный механизм — «центральный регулятор силы», — не позволяющий нам разорвать свои сухожилия и оторвать мышцы от костей. Но методы измерения того времени[172] не позволили однозначно ответить на вопрос.

Имелись, однако, и другие намеки на то, что у нас есть резерв мышечной силы. Например, в 1939 году немецкие исследователи опубликовали результаты экспериментов с недавно разработанным препаратом под названием «первитин», показав, что выносливость в тесте на велосипеде может возрастать втрое без видимых изменений метаболизма или кровообращения. Они пришли к выводу: конечная точка любого действия никогда не бывает абсолютной фиксированной точкой — это, скорее, момент, когда все негативные факторы (например, усталость и мышечная боль) ощущаются сильнее, чем положительные — мотивация и сила воли[173].