Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

Красота рекордов в часовой гонке отчасти в простоте. Но даже самую простую идею можно задушить бюрократическими правилами и директивами, которые на первый взгляд представляются случайными. После того как в 1990-х, благодаря достижениям в области аэродинамических качеств конструкции велосипедов и положения гонщиков, за три года удалось улучшить рекорд на 10%, до 56 км, Международный союз велосипедистов (известный под французским сокращением UCI) принял решение закрутить гайки. В 2000 году они «стерли» все записи из Книги рекордов Гиннесса и восстановили Эдди Меркса в качестве рекордсмена, заявив, что в дальнейшем все попытки придется делать на велосипедах времен Меркса, с проволочными спицами и рамами из труб круглого сечения.

Одним из самых любопытных новых условий было то, что у полотна трека мог находиться только один человек, дающий гонщику, пытающемуся установить рекорд, информацию о том, как проходит гонка. Еще одно — запрет на современные средства хронометража, включая наручные часы. Эти два сюрприза, не прописанные ни в одном своде официальных правил, чиновник из UCI преподнес ничего не подозревающему спортивному журналисту и успешному гонщику Майклу Хатчинсону за несколько мгновений до начала его собственной часовой гонки в 2003 году. Гонщику также не разрешили надеть пульсометр, и даже цифровой счетчик кругов рядом с дорожкой был отключен, что Хатчинсон обнаружил только после того, как начал заезд. Иными словами, у спортсмена не было возможности понять, сколько он проехал, сколько длится заезд или объективно оценить реакцию своего организма. Ощутив беспомощность перед этими неожиданными ограничениями, он отказался от попытки через 40 минут.

Эти и другие правила более десяти лет убивали интерес к рекорду, пока UCI в 2014 году снова не ослабил ограничения. Именно удачный расчет времени и позволил сорокачетырехлетнему Фогту установить рекорд перед тем, как уйти из большого спорта, хотя он уже давно был не в лучшей форме. Ему позволили использовать современный велосипед для индивидуальной гонки с раздельным стартом, чтобы побить ретрорекорд, который к 2014 году всего на несколько сотен метров превышал достижение Меркса 1972 года. Но большинство ограничений получать обратную связь оставалось в силе, как-то: допуск только одного информатора на трек, запрет на измеритель мощности и пульсометр и т. д. Даже взгляд на табло на стадионе потребовал бы изменить аэродинамическое положение во время езды. Идеальная поездка напоминала бы плавание в камере сенсорной депривации в течение 60 минут. Чтобы оценить свои усилия и ехать на пределе возможностей, Фогт должен был принять боль, почувствовать и «прочесть» ее, как тщательно откалиброванный спидометр.

Идея, что боль порой полезна, очевидна не сразу. Какой велосипедист, пловец или бегун не пожелал бы избавиться от боли, которую чувствует в середине гонки? И, безусловно, верно, что, по крайней мере в некоторых случаях, блокирование боли повышает выносливость. В 2010 году группа исследователей под руководством Алексиса Може, работавшего тогда в Университете Эксетера в Великобритании, показала: если ввести хорошо тренированным велосипедистам 1500 мг ацетаминофена или старого доброго парацетамола[154], результат в гонке на 10 миль (16 км) улучшался примерно на 2% по сравнению с теми, кому кололи плацебо. Велосипедисты, находящиеся под действием лекарства, могли достичь более высокой частоты сердечных сокращений и продолжать крутить педали, несмотря на более высокий уровень лактата в крови, а их воспринимаемое усилие оставалось таким же, как и во время езды на плацебо. Как утверждали исследователи, меньшее ощущение боли облегчало это усилие, позволяя велосипедистам приблизиться к своим истинным физиологическим пределам.

Это одно из «новых» лабораторных открытий, которые были общепринятыми в пелотоне примерно со времен «пенни-фартингов»[155]. Первые обладатели часового рекорда не стеснялись фармацевтической помощи. Когда Фаусто Коппи, установившего рекорд в 1942 году, спросили, принимал ли он лекарства во время своей карьеры, он ответил: «Да, когда это было необходимо»[156]. А когда именно? «Почти всегда». Коппи, как и Жак Анкетиль поколением позже, полагался в основном на препараты, которые дают мгновенный толчок. Но и обезболивающие тоже сыграли роль. Француз Роже Ривьер[157] установил часовые рекорды в 1957 и 1958 годах, а всего через два года, мчась вниз по крутому спуску во время Tour de France, потерял управление, кувырнулся через низкую стену, пролетев 18 м, и упал в овраг. В результате два позвонка оказались сломаны, а гонщик остался парализованным на всю оставшуюся не столь уж долгую жизнь (он умер от рака в сорок лет). Врачи якобы обнаружили обезболивающее в его карманах и крови. Сначала он утверждал, что у него отказали тормоза, но позже признался, что принял сильнодействующий препарат, притупляющий боль. По словам одного из друзей Ривьера, он был настолько «отморожен», что не мог давить на тормоза.