Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

Самая высокая вершина из ныне известных — Эверест (8848 м). В 1920-х, когда проводились первые британские экспедиции в Гималаи, альпинисты поняли, что облегчить течение горной болезни помогает постепенное привыкание к высотам. Принципиальное отличие от подъема на воздушном шаре заключалось в том, что при подъеме в горы пешком (особенно если учесть необходимость разведки незнакомого маршрута, а также технические трудности) почти невозможно не акклиматизироваться хотя бы отчасти за пять недель путешествия. Но даже эти знания не давали уверенности в том, что восхождение в принципе возможно. Ученые определили, что на вершине Эвереста содержание кислорода будет составлять едва ли треть от содержания на уровне моря. Мог ли человек не потерять сознание в таких условиях, не говоря уже о том, чтобы мобилизовать достаточно мышечной силы и идти сквозь коварные лед и снег?

В 1924 году Британия проводила уже третью за четыре года экспедицию на Эверест. В один из выходов руководитель экспедиции, альпинист и полковник Эдвард Нортон поднялся на высоту 8572,8 м[211], и до вершины Эвереста ему оставалось чуть больше 300 м. К этому моменту у него началась сильная одышка и стало двоиться в глазах так, что он не мог понять, куда ставить ногу на весьма коварном рельефе. И он повернул назад. Два дня спустя два участника экспедиции, Джордж Мэллори и Эндрю Ирвин, совершили еще одну попытку покорить вершину. На этот раз, чтобы справиться с высотной болезнью, они тащили на спине громоздкие переносные баллоны с кислородом. Именно Мэллори на вопрос репортера New York Times, почему он возвращается на Эверест в третий раз, ответил: «Потому что он существует»[212]. До сих пор никто точно не знает, добрались ли Мэллори и Ирвин до вершины, — с восхождения они не вернулись. Эти двое были не первыми, кто погиб на Эвересте: в той же экспедиции умерли два местных носильщика (один из них — от кровоизлияния в мозг, вызванного высотой), семь носильщиков погибли в лавине во время предыдущей британской экспедиции двумя годами ранее. И на этом история не закончилась.

— Никого не прельщает перспектива стать овощем[213].

Именно этот страх преследовал участников экспедиции ясным майским вечером 1978 года, когда Рейнхольд Месснер, дыша разреженным воздухом Южного седла Эвереста на высоте 7924,8 м над уровнем моря, надиктовывал заметки на миниатюрный диктофон. Он и его партнер по восхождению Питер Хабелер втиснулись в обледенелую палатку, внутри которой лежали груды снега в ожидании, когда их растопят слабым пламенем горелки, и смерзшиеся намертво спальные мешки. Обсуждая планы штурма вершины, намеченного на следующее утро, альпинисты вели довольно бессвязный диалог.

— Вот что я скажу, — заявил Хабелер. — Я поверну назад прежде, чем начну сходить с ума.

— И я тоже!

— Если я замечу симптомы повреждения мозга, я остановлюсь.

— Если начнет теряться речь, мы заметим нарушение равновесия либо что-то в этом роде, мы, безусловно, должны повернуть назад, — согласился Месснер.

С географической точки зрения их путешествие не было шагом в неизвестность. К этому времени уже шестьдесят мужчин и две женщины[214] достигли вершины Эвереста, следуя по стопам Эдмунда Хиллари и Тенцинга Норгея, совершивших первое восхождение в 1953 году. Но все они использовали дополнительный кислород, что, по мнению Месснера, умаляло их заслуги и портило впечатление. «Даже самые высокие горы сжимаются, если их осаждают сотни носильщиков, атакуют с крючьями и кислородными аппаратами, — утверждал он. — С помощью кислородного баллона альпинист опускает Эверест до уровня шеститысячника». Поэтому они с Хабелером решили попытаться обойтись без дополнительного кислорода: посмотреть, как далеко может зайти человек сам. «Я хочу карабкаться до тех пор, пока либо не достигну вершины горы, — писал Месснер, — либо не смогу идти дальше».

У обоих были веские основания для опасений: уже более полувека никому не удавалось преодолеть высоту, достигнутую Эдвардом Нортоном в 1924 году без кислорода. Физиологи обсуждали, что нужно сделать, чтобы преодолеть последние 300 м, и их выводы не слишком обнадеживали. В 1929 году выдающийся итальянский ученый Родольфо Маргария провел серию изнурительных экспериментов над собой и тремя студентами: они крутили педали велотренажера в барокамере при постепенно понижающемся давлении. Анализируя данные, ученый обнаружил, что они могут не продолжать работать, когда давление упадет до 300 мм рт. ст. Поскольку расчетное давление на вершине Эвереста составляло 240 мм рт. ст., он пришел к выводу, что достичь его без кислорода невозможно. Десять лет спустя аналогичный анализ, проведенный Янделлом Хендерсоном в Йельском университете и основанный на исследовании состояния акклиматизированных альпинистов из научных экспедиций на вершины по всему миру, привел к тем же выводам: вблизи вершины «скорость восхождения должна приближаться к нулю[215] — иными словами, минимум прогресса за неограниченное количество времени».