Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

Этот подход Джонсон и Хаус применили к тренировкам выдающегося альпиниста и горного гида Адриана Баллинджера[360], обратившегося к ним за помощью в составлении тренировочного плана после неудачной попытки подняться на Эверест без дополнительного кислорода в 2016 году. Тестирование в Лаборатории спортивных достижений Калифорнийского университета в Дэвисе показали, что метаболизм Баллинджера преимущественно сдвинулся от сжигания жиров к углеводам при относительно низкой частоте сердечных сокращений — 115 ударов в минуту. В «зоне смерти» вблизи вершины Эвереста, где аппетита почти нет, а пищеварение и другие функции организма начинают отключаться, из-за углеводной зависимости он остался почти без сил, его колотило от холода, а руки так онемели, что он уже не мог работать со страховочным снаряжением. Через два часа после начала восхождения он благоразумно вернулся в лагерь.

Чтобы помочь Баллинджеру эффективнее использовать жировые запасы, Джонсон посоветовал ему добавить упражнения на выносливость натощак и перейти на рацион с высоким содержанием жиров. Поначалу изменения давались нелегко: вместо обычных пробежек по 20 км теперь он мучительно и медленно шел 11, а времени уходило столько же. Но вскоре он стал выходить на пятичасовые тренировки натощак. Повторный визит в лабораторию четыре месяца спустя подтвердил, что его точка перехода между жиром и углеводами сдвинулась с 115 на 141 удар в минуту. Это позволило альпинисту получать больше энергии из жира во время восхождений средней интенсивности и сохранять драгоценные запасы углеводов для случаев, когда они действительно необходимы. Весной 2017 года Баллинджер и его напарник Кори Ричардс вернулись на Эверест, а Джонсон и Хаус удаленно наблюдали за их пульсом. На девятнадцатикилометровом подъеме к передовому базовому лагерю, выше самой высокой точки Северной Америки, частота сердечных сокращений Баллинджера была ниже 120; два дня спустя, когда альпинисты поднимались на Северную седловину, она оставалась ниже 125. Разница с предыдущим годом была поразительной, и 27 мая Баллинджер присоединился к очень короткому списку тех, кто дошел до высшей точки Земли, получая кислород исключительно из своих легких, начатому Месснером и Хабелером менее чем за четыре десятилетия до этого.

Однако было бы ошибкой считать этот подвиг триумфом жира и только. Как утверждает Хаус, вы тренируетесь, сжигая жир, но соревнуетесь на углеводах. Оказавшись в горах, вы стараетесь, как советует Луиза Бёрк, максимально применять все имеющиеся у вас метаболические пути, используя углеводы как можно активнее. На «Словацком директе» в 2000 году Хаус и его команда взяли с собой 144 энергетических геля — чистых углеводов, — предположив, что каждый человек в час в течение 48 часов будет есть один гель и ничего больше. При таком подходе, уравновешивая потребность во внешних углеводах с преимуществами легкого рюкзака, а также базовой энергией своих жировых запасов, они полагали, что смогут — пусть и на пределе своих возможностей — добраться до вершины до того, как закончится топливо.

После 24 часов восхождения Хаус, Твайт и Бэкс прошли точку невозврата: у них не оставалось достаточного количества ледовых и скальных крючьев, чтобы спуститься тем же путем. Время шло, они боролись с недосыпом, леденящим холодом и физическим истощением. Пролезая то по скалам, то по льду, они дважды останавливались починить затупившиеся альпинистские инструменты. Через 48 часов у них кончилось топливо для горелок, взятых для того, чтобы топить воду. Из-за чрезмерных физических усилий и начавшейся горной болезни альпинисты отстали от графика приема геля, и силы начали стремительно и опасно истощаться. Предупреждающие сигналы уже нельзя было игнорировать: «судороги стали сильнее[361], а слуховые галлюцинации оставались в памяти», — вспоминал позже Твайт.

Иными словами, пределы, представшие перед Хаусом и его товарищами, пока они цеплялись за обледеневшие склоны, буквально резонировали в их разуме. Как и во всех других ограничителях, о которых мы говорили в предыдущих главах, предельному физическому кризису (здесь его роль сыграли мышцы, которые перестали сокращаться из-за нехватки топлива) предшествует постепенно нарастающая серия тревожных сигналов. Сигналы, извещающие о падении уровня топлива, особенно громки и настойчивы. Они дают самые убедительные доказательства непроизвольного упреждающего регулирования: импульс от спортивного напитка, которым вы полощете рот и который выплевываете; нарушение работы мышечных волокон, запасы топлива которого истощены не более чем наполовину. Но их еще можно какое-то время игнорировать. Большинство американских альпинистов, как утверждает Твайт, «боятся быть голодными, иначе они не несли бы столько чертовой еды».