Вынужденное знакомство

И пела, отдаваясь музыке, старательно выводя слова и голосовые модуляции, а допев, подумала, что чего-то не хватает в этой «гармошкотерапии». Прислушалась к себе и поняла: ритуала!

Не хватает полноты ритуала. Как положено расставаться с ушедшей любовью и обманувшим женихом? Правильно – выпить-закусить в хорошей компании понимающих друзей, попеть жалостливые песни, непременно закончив песенный ряд бойким «посылом» подальше и навсегда.

Песни есть, а вот компании и выпить-закусить не хватает.

Ну с компанией, так и бог с ней, а вот со вторым ингредиентом…

Полина не любила и практически не пила крепких напитков, ну очень редко и не больше рюмки за компанию. Это после истерики она хлопнула, вместо лекарства, а так… Но дело в том, что кроме бабулиной наливки, кстати, в основном в качестве именно что лекарства, иного спиртного в доме не держали. Подумав, она вспомнила про квас, который сделала по просьбе бабушки Василисы, уж больно той кваску холодненького захотелось хоть глоточек. Глоточек и даже два врачи разрешили, и Поля расстаралась, поставила бродить.

А что, неплохая мысль. Смешав квас и рюмочку наливки, попробовала – что называется, ни два ни полтора. Квас отличная штука, и наливка хороша, но сами по себе и в отдельности, а вместе что-то не то.

Но мудрить и придумывать ничего больше не стала, а приступила к ритуалу проводов любви.

В самый разгар которого неожиданно явился вездесущий сосед. Вот вам и «компания» припожаловала, как бабуля говорит. И неплохая компания оказалась – обалдел, правда, Прохор Ильич сильно, лицезря Полину в ипостаси народной песенницы, но подбодрил и искренне поддержал в который уж раз.

Поля была ему благодарна. За человечность, сочувствие и понимание.

А когда легла спать, прислушалась к себе и ощутила, что не болит ничего – ни душа, ни сердце – и не свербит занозой обиды больше внутри, не изматывает – отпустило ее. Совсем.

На следующий день и мама ее поддержала.

– Какое счастье, что вы расстались, – произнесла с чувством Елизавета Егоровна, рассматривая фото и видео от Александра на Полином смартфоне.

Встретив ранним утром на вокзале маму с Саввушкой, Поля привезла их домой, накормила завтраком, за которым, не удержавшись, и показала Елизавете Егоровне присланный Александром «привет».

– Какое счастье, – повторила мама. – Разве нормальный мужчина прислал бы такое бывшей невесте?

– Да, наверное, повезло, – согласилась с мамой Поля и спросила: – Только отчего ж так тошно-то, а? Не больно, не обидно, а именно тошно, мам?

– Да просто всё, доченька, – улыбнулась немного печально мама. – Ты никогда не любила по-настоящему. Ни разу. Даже бурной подростковой влюбленности не проходила.

– А Федя? – возразила с умеренной горячностью Полина.

– Да ну, брось, – отмахнулась Елизавета Егоровна, – какой там Федя. Все подружки влюблялись, и тебе хотелось не отставать от них, вот и придумала себе, что влюблена в Федю, который на самом деле был тебе глубоко безразличен. Вспомни, ты ему звонить забывала и на свидания ходила через раз, отговариваясь всячески. Какие там чувства, ты ж не думала о нем днем и ночью, да так, чтобы прямо ни быть, ни слыть – люблю Федю, не могу. А вот он в тебя был влюблен по-настоящему.

– М-да, – вспомнив позабытого ухажера, вынужденно согласилась с мамой Полина, – Федька был классный, мне с ним было весело, но… пожалуй, ты права, никаких таких особых чувств я к нему не испытывала.

– Да ни к кому не испытывала, – продолжила свою мысль Елизавета Егоровна. – И роман твой с Алексеем был так, ни уму, ни сердцу: прикинули вдвоем, что вам вроде бы неплохо вместе, и решили съехаться. Потерлись, пожили, сколько могли, и так друг другу надоели, что радостно разбежались при первой же возможности.

– Не, – посмеялась Полина, – с Лешкой было интересно и смешно. Он постоянно меня смешил до слез. Наверно, поэтому мы и продержались так долго, почти год.

– Вот-вот, – подхватила мама. – Тебе с твоими ухажерами было весело, забавно, интересно, и не более того. А Александр оказался совсем другой, у него все серьезно, продуманно, основательно, к тому же он из определенной среды, поближе к элите, по крайней мере стремится в ней быть. Вот и взвесила ты все «за» и «против» и решила, что он отлично подойдет на роль мужа. Но поскольку на вранье и неискренность у тебя идиосинкразия с детства, то ты придумала и убедила себя, что любишь его. И так хорошо убедила, что всерьез принялась переживать, когда вы расстались, на самом же деле испытывая облегчение. И тошно тебе не оттого, что он картинки о своей красивой жизни прислал, а оттого, что ты так долго обманывала саму себя и понимаешь это, оттого, что придумала себе идеальные отношения, а теперь коришь и обижаешься на себя за тот мираж, что создала в воображении, за то, что не разглядела Александра настоящего.

– Ержин Попаданыч, мама, вот права ведь, – даже расстроилась Полина настолько точному попаданию мамы в суть проблемы.

– Да не грусти, Поленька, – приобняла Елизавета Егоровна дочку рукой за плечи. – Все наладится.

И, помолчав, объяснила проникновенным, тихим голосом: