Джим. Думаю, они готовы сделать все что угодно, лишь бы меня не растить.
Бобби. Мне жаль.
Джим. Мне тоже.
Бобби. Ты винишь в этом Джессику?
Джим. По началу – нет, я был все еще в нее влюблен и не мог даже думать об этом.
Бобби. А сейчас винишь?
Джим. Скорее, воспринимаю ее как вспомогательный элемент. В первую очередь виноват я, слишком сильно ей отдался. Джессика же только причина моего бунтарства. Я был паинькой и хорошим сынком для них слишком долго. Мне хотелось чего-то нового, и Джессика попала в этот период. Я виню ее за то, что она меня не остановила. Я не мог остановиться сам, она единственная могла это сделать. Джессика сбежала, когда было слишком поздно.
Бобби. Слушай, надо было давно это сказать…
Джим. Что сказать?
Бобби. Я знал про все это, когда предлагал Джессике встречаться.
Джим. Знал?
Бобби. Да… прости. Знаю, ты не мог видеть ее с кем-то еще, но я не мог сдержаться.
Джим. Да меня выворачивало, когда я думал о том, что ты уже ее третий, а ты просто не мог сдержаться?
Бобби. Понимаю… можешь меня ударить. Вот, прямо сюда.
Джим. Конечно не скажешь.
Бобби. Стой. Ты слышал?
Джим. Ты, похоже, родился в бронежилете.
Мартин. Парни! Я, кажется, ногу сломал.
Бобби. Какой же ты идиот, Мартин. Мы ведь тебе говорили.
Мартин. Отвали! У меня все было прекрасно, но я оступился и упал в это чертову яму! Гребанная гравитация.
Бобби. Раз у тебя все прекрасно, ты и сам сможешь выбраться отсюда.
Мартин. Полегче, я погорячился. Вытащите меня отсюда, пожалуйста.
Бобби. Не будем об этом. Встать сможешь?
Мартин. Наверное.
Бобби. Я вижу. Так, веревки нет… лиан тут нет… палка, нам нужна большая палка. Пойду найду ее.
Джим. Тебе больно?
Я серьезно. Насколько тебе больно?
Мартин. Мне так больно, будто я сломал ногу… ах да.
Джим. Понял, понял. Каждой боли отведены роли, верно?
Мартин. Ты себе ломал что-нибудь?
Джим. Нет.
Мартин. Совсем ничего не ломал?
Джим. Не припомню.
Мартин. Сейчас скажу тебе очень тайный секрет, слушай внимательно… я не очень нравлюсь людям, а они мне.
Джим. Удивил.
Мартин. Да, так вот, из-за моего характера я часто попадал в передряги. Костей мне ломали много. В общем, я тебе ни разу не завидовал до сегодняшнего дня.
Джим. Если тебе так не нравятся люди, почему ты таскаешься с Бобби?
Мартин. Он толстокожий парень. Я ему многое наговорил, а ему наплевать. Да и бить меня он не будет без моего согласия на драку. Мне, скорее, почти все люди не нравятся. Мне не нравятся те, кому не нравлюсь я.
Джим. Удобное положение у тебя.
Мартин. Стараюсь его придерживаться.
Джим. А я тебе нравлюсь?
Мартин. Аналогичный вопрос.
Джим. Я не знаю.
Мартин. Нравишься.
Бобби
Мартин. Нет, что ты. Нога всегда напоминала мне о главном шоу – не умереть тут.
Бобби. Джим, хватай палку сзади, а я спереди. Мартин, твоя задача просто держаться за нее и мы тебя вытащим.
Мартин. Так, прекрасно, в яме я не умру, а на этой тропе возможно.
Бобби
Джим.
Мартин. Ах! Вы прям мои рыцари на белых конях.
Бобби. Да замолчи ты уже и так много времени потеряли.
IX
Роб. Эй! А вдруг я тут сплю? Вчера был такой осторожный.
Альфред. Но ты вчера лежал и не спал, когда было намного позже. Я подумал, что у тебя время сна другое.
Роб. Верно, но ты же не можешь быть уверен в этом.