Вырай. Триединство (СИ)

Боровой сидел напротив в плетёном кресле и посасывал трубку. Высший совершенно не изменился с прошлой встречи, разве что борода сегодня была заплетена не в одну косу, а в четыре.

— Наконец-то, дождался. А то уж думал, что снова решила обо мне забыть, до следующего мига, когда понадобится помощь.

Ведьма виновато склонила голову, хотя никакой вины за собой не чувствовала.

— Кровь твоя хорошо споры подстегнёт. А мне потом ух, какой супец из выросших грибков сварят! — Боровой опустил трубку и в предвкушении причмокнул. — Только не пойму, сама зачем явилась. Или опять просьбами сыпать начнёшь? Так моё терпение короткое, могу и разгневаться.

Он мне нравится. И доброта его искренняя, а зло обманное.

— Не надо гневаться, — торопливо сказала Марина и поднялась с колен. — Совет мне нужен. Просто совет мудрого, э-э-э, создания.

Боровой молча и не спеша докурил, выбил трубку о подлокотник и спрятал за пазуху рубахи. Ведьма терпеливо ждала, еле заметно переминаясь с ноги на ногу.

— Ладно, волхвица. Что тебя гложет?

Марина набрала полную грудь воздуха и практически без пауз выпалила:

— Помнишь, как по твоему желанию мои друзья временно помешались? И враги в лаборатории. Есть ли какое-нибудь заклятие для меня, похожее по эффекту? Конечно, я понимаю, что до твоих возможностей мне далеко, и это будет что-то гораздо менее эффективное, но не хочется тебя дёргать попусту всякий раз, когда помощь требуется. А то из грибной магии я всякую ерунду знаю, в бою бесполезную, а моя книга никаких грибных заклинаний не предлагает даже при точном запросе.

Случилось то, чего она и добивалась: Высший заинтересовался.

— Какая такая твоя книга? — он даже встал с кресла и подошёл почти вплотную.

— Да, — как можно легкомысленней махнула рукой ведьма, — чёрт Веня ещё несколько лет назад подарил. Силой читается, ни одного слова писаного нет. Сказал, нашёл в коллекции древнего русского царя и сразу подумал обо мне. Вот только он не знает, кто её… нет, не написал. Создал.

— Что это? — не своим голосом спросил Боровой, позабыв вдруг о предмете разговора, бесцеремонно протянул руку и сжал Древо Жизни в ладони.

Грязный, пустой, вторичный… Не смей меня хватать, нечистый!

Высший охнул, разжал пальцы и сделал шаг назад. Марина во все глаза смотрела на своего «хозяина» — она понятия не имела, что происходит.

Боровой вернулся в кресло. Но теперь его поза была очень напряжённой. Он забормотал себе под нос, словно Марина не стоит рядом, будто ему всё равно, услышит она его размышления или нет:

— Меньше года назад виделись, была простой колдуньей, слепая, как кутёнок малый. Как, откуда такая мощь? Это ведь ответственность… Точно, она ж дурная до заботы о других, вот и притянула на свою голову. Не была бы курицей наседкой, эта беда другому бы досталась… Ведь и сейчас слепа, идёт наощупь. И не боится, что не туда свернёт. А и правда, чего бояться, если не знаешь, куда дорога завести может… Надо бы помочь, чем смогу. И всё на этом, храни меня Вырай…

Это простая нечеловеческая зависть. И страх. Он мне больше не нравится.

Глава 19

Марина рассчитывала, что такое древнее, могучее и относительно доброе создание хоть немного прольёт свет на загадочный фолиант, а может даже, и на артефакт, поэтому и пришла, и завела этот разговор, но сейчас испугалась.

— О чём ты, дедушка?

— Книга, говоришь, волшебная? А переплёт её кожаный?

— Кожаный, — почему-то шёпотом сказала ведьма. — Человеческая кожа, да?

— Не знаю. Когда её создали, и людей-то таких, какие они сейчас, не было. Но насколько вы и ваши предки отличаетесь… Не родился я ещё тогда, даже в первом своём обличье, так что сказать не могу. А подвеску эту, тоже для людских колдунов предназначенную, склепали те же, кто и фолиант. Они, фолиант и амулет, в легенде рука об руку идут.

— А что за легенда? Я только обрывки знаю. Про семь частей, про хранилище…

Боровой уже почти совсем успокоился.

— Это верно. Кто-то и зачем-то разломал подвеску на семь частей, начал ритуал разделения миров. Оставил лишь одно место неизменным, там можно все ответы на все вопросы найти. Если амулет до конца собрать, книга поможет отыскать хранилище. И всё станет, как прежде. Три мира, воедино.

— Да почему же три? Уже не первый раз слышу! Есть Вырай, есть человеческий мир…