Выродок

— Тихо–тихо, успокойся! – быстро сказал Люциус. – Я не хотел оскорбить покойного фон Штроссербергера. Я верю, что он искренне желал тебе добра. Но у разных людей представления о добре очень различаются. И покойный фон Штроссербергер, и Артур Уизли, и другие твои коллеги считают добром свою собственную жизнь – жизнь чиновников, полностью зависимых от государства. И тебя они стремятся сделать таким же чиновником. Но разве это тебе нужно?! Ты ведь можешь не зависеть от чужой кормушки! Зачем ползать по земле, если есть крылья?! Чиновники этого не понимают – так на то они и чиновники! Они испокон веков ненавидят деловых людей, потому что мы не зависим ни от кого! Такое не прощается! Земляным червям не понять красоты полета, потому что у них нет крыльев. Но птице незачем зарываться в землю, если можно летать!

— Ты говоришь, чиновники ненавидят деловых людей, – слова отца оказались настолько странными, что осмыслить их было трудно. – А если бы к власти пришли высокородные чародеи – они бы поняли бизнесменов?!

— Да ни за что! – Люциус хмыкнул. – Высокородные ненавидят бизнесменов еще больше, чем чиновники, потому что вообще не умеют зарабатывать на жизнь! Знаешь, какое у меня в Хогвартсе было прозвище?! Люци – Денежный Мешок! Нищие высокородные слизеринцы не могли простить того, что я не нуждаюсь в деньгах, и постоянно тыкали мне в нос моим плебейским происхождением… – он нахмурился и закусил губу.

— Но почему ты стал Пожирателем Смерти, если не хотел защищать права высокородных?! – Драко снова показалось, что он видит сон.

— Потому что дураком был, – ответил отец с каким-то веселым отчаянием. – А Сам–Знаешь–Кто говорил каждому именно то, что от него хотели услышать. Мне это чучело наплело, что после своей победы непременно введет в стране самые прогрессивные законы, способствующие развитию бизнеса. Ну, я уши и развесил – мне всего шестнадцать было… Опять же, польстило то, что высокородные, которые до этого нос воротили, после моей встречи с Сам–Знаешь–Кем стали обращаться со мной как с равным. Так что Метку я принял с радостью, идиот малолетний… – Люциус грязно выругался. –Отцу, разумеется, ничего не сказал… А когда он мою Метку увидел, то избил меня до полусмерти – в первый и последний раз в жизни. Но изменить уже ничего было нельзя: с Хогвартс–экспресса, идущего на полном ходу, не спрыгнешь… Мы, конечно, могли тайно обратиться к мракоборцам, но, повторю, чиновники никогда не понимали и не поймут деловых людей. Да и осведомители Сам–Знаешь–Кого среди министерских чиновников имелись…Так что отец поругался–поругался – и разрешил мне и дальше на эти шабаши ходить и деньги недоумкам давать, но при одном условии. Окончив школу, я должен был отправиться в кругосветное путешествие, чтобы научиться уму–разуму… А дабы Сам–Знаешь–Кто не разозлился на мое отсутствие, отец распространил слух – и даже справку соответствующую у нашего семейного целителя получил, – что я после близкого общения с русалкой заболел частичным очешуиванием. Болезнь эта очень заразна и лечится долго, так что обвинить меня в уклонении от службы Сам–Знаешь–Кому стало невозможно, и я с легким сердцем отправился в дорогу…

— И научился ты уму–разуму?! – услышанное не укладывалось в голове.

— Еще как! – отец улыбнулся. – Ведь это было особое кругосветное путешествие – специально для наследников Малфоев! Друзья проводили мою карету в дальний путь, а я той же ночью вернулся в Англию и на следующее утро под Оборотным зельем поступил сборщиком на нашу фабрику – мы тогда производили волшебные граммофоны. Вернуться домой я мог только после того, как меня назначат мастером цеха. Кстати, когда я начал работать на фабрике, то ничего о технологии производства не знал, так что сам можешь догадаться, каково мне пришлось и насколько вероятным для меня был быстрый карьерный рост… Да еще и оборотку отец мне подобрал на редкость мерзкую – под ней я выглядел худющим долговязым уродом с идиотской лошадиной физиономией.

— А отказаться от кругосветного путешествия ты мог? Мог вернуться домой, если быв тебя не назначали мастером?