Выше Эвереста

Наконец был получен долгожданный ответ из Стоук-Мандевильского госпиталя. В письме сообщалось, что мне отведена комната и отправляться в путь следует дня через четыре. В связи с моим отъездом в Англию возникли сложные и почти непреодолимые препятствия, Во-первых, необходимо было получить разрешение военных медицинских властей. Бомбейские врачи считали, что такое разрешение получить почти невозможно. Во-вторых, встал вопрос, кто будет сопровождать меня в самолете. Из-за моего тяжелого состояния возникали и другие сложности. Я уже стал сомневаться, удастся ли вылететь, как планировалось, 9 июля. Однако мне повезло. 2 июля в госпитале меня посетил Сарин вместе с видными представителями армии и военного флота., и за несколько минут были подписаны необходимые документы и покончено со всеми формальностями. Предстоящее путешествие меня уже больше не пугало, хотя некоторые проблемы решены еще не были.

Хотелось до отъезда узнать, как идет работа над фильмом, и я позвонил в студию. Фильм еще не был готов, а Шанкар сказал, что напишет к нему музыку лишь после того, как просмотрит весь фильм, пусть даже незавершенный. Я узнал, что у Шанкара месяца два-три уйдет на написание музыки к фильму и на запись. Однако он заверил меня, что волноваться не следует, он свою работу завершит вовремя. Получив его заверения, я принялся за личные дела.

Чтобы помочь мне собраться в дорогу, прилетела мать. Мне сказали, что вопрос о сопровождении решен, так как авиакомпания «Эйр Индия» взяла на себя заботы обо мне. Сарин позвонил в наши посольства в Москве и Лондоне, и меня должны были встретить в обоих и аэропортах. В общем, все проблемы решились сами собой. Наконец наступило ясное утро 9 июля, правда накануне всю ночь лил дождь.

До аэродрома Санта-Крус меня провожал Джилл, мой близкий друг. Через две недели Джилл надеялся снова увидеться со мной, так как был принят в одно из учебных заведений Англии. Его приезд решил бы еще одну проблему, так волновавшую мать, — кто будет завязывать мой тюрбан в Стоук-Мандевильском госпитале? Казалось бы, это пустяк, но для сикха — вопрос важный. Однажды, сияя, мать вошла ко мне в палату и заявила:

— Хари, мне сказали, что в Эйлсбэри живет еще одна семья Джиллов. Они помогут тебе.

Однако через несколько дней она снова забеспокоилась: выяснилось, что Джиллы в Эйлсбэри уже давно перестали носить тюрбаны и вряд ли знали, как их завязывать. После трогательного прощания с родными мой брат Соми и Джилл посадили меня в «Боинг», который именовался «Лхоцзе».

Самолет оторвался от земли. Я бросил прощальный взгляд на аэродром и город. Интересно, откуда взялось название самолета: «Лхоцзе»? Что это, случайность или какая-то закономерность, что альпинист вроде меня летит в самолете, названном в честь гималайскою пика?

Вскоре самолет подрулил к большому зданию аэродрома Палам. В окно иллюминатора я увидел молодоженов, увешанных гирляндами цветов и окруженным толпой людей.

Вдруг я заметил Сарина. Были тут и мои родные и друзья. Настоящий сюрприз. Прибыл Ситу Маллик с группой репортеров и фотокорреспондентов, которым он называл «мои мальчики». Пришли также «Бара сахиб» (капитан второго ранга Мохан Коли) и «Бык» (полковник Кумар). Радостная встреча проходила пол вспышки блицев и щелканье фотокамер. Сарин сообщил, что Верховного комиссара (посла) Индии в Лондоне уведомили о моем прибытии и его представитель встретит меня на аэродроме. Связались также с военным атташе в Москве, бригадным генералом Хари Сингхом. Самую важную новость он отложил напоследок — вручил мне чек и сказал:

— Это тебе на карманные расходы в Лондоне,

В СТОУК-МАНДЕВИЛЕ

Мы приземлились в аэропорту Хитроу вечером. К нам подошел представитель верховного комиссара Индии. Все уже было готово, чтобы тут же отправить меня в Эйлсбэри — возле самолета стояла черная автомашина. Таможенный досмотр прошел быстро, и через каких-то четверть часа после того, как мы ступили на землю, машина мчала нас в Эйлсбэри.

Окружающий ландшафт выглядел так, как я и представлял его себе: зеленые холмы и цветущие луга. Интересно, а где же желтые нарциссы? Я чуть было не спросил о них шофера. Я сказал ему, что машина идет очень плавно.

— Прекрасная машина! — восхищался я.

ШоФер удивленно взглянул на меня.

— Что вы, сэр, я бы за нее не дал и тридцати фунтов. — сказал он.

Я был поражен, ведь мы ехали на «Хилмане». Видимо, за машиной хорошо ухаживали. Сопровождавший меня индийский майор пояснил, что в Англии подержанные машины стоят сравнительно дешево. Мы проезжали мимо гаража, на воротах которого висело объявление с ценами на машины: они колебались от пятнадцати до двадцати фунтов. В Индии же старые машины стоили почти столько же, сколько и новые. Наш шофер, индиец, жил в Англии вместе с матерью вот уже пятнадцать лет. Казалось, он совсем не скучал по родине, потому что, когда я спросил, не хочется ли ему вернуться в Индиго, шофер не проявил особого энтузиазма.