Выше нас только небо (СИ)

Нотт демонстративно вытягивает ноги, подносит руку к самым глазам и неспешно рассматривает свой маникюр:

— Письмо, подтверждающее, что твоя матушка была не на той стороне, — наконец-то лениво цедит он. — “Лишь одно могу сказать тебе, Беллатриса. Моя верность нашему делу не подлежит сомнению. Я всем телом и душой принадлежу Темному Лорду”, — издевательски цитирует он, с удовлетворением наблюдая, как меняется в лице Блейз, смотрит на него с высокомерием победителя и добавляет с деланным зевком: — Ее домашний арест быстро сменится жесткими нарами, а всех ее любовников сменит один, самый настойчивый.

— Я тебе не верю, — шепчет Блейз онемевшими губами.

— Дело твое, — Нотт равнодушно ведет худым плечом и, не отрывая взгляда от своих идеально обработанных ногтей, ставит в известность: — Ты получишь письмо сегодня, после того, как пойдешь с нами и проявишь себя. А может, и нет. Я еще не решил, когда тебе его отдать, — Нотт сосредоточенно щурится, затем резко встает и высокомерно цедит. — Ты будешь делать то, что я скажу, Блейз. И мне бы не хотелось, чтобы ты меня ослушался.

...Нотт вместе со слизеринской гостиной начинают расплываться, исчезают, и вот они все вместе стоят в темном коридоре. Обессиленный Драко прислонился к стене, а Нотт недвусмысленно тянется палочкой к его шее. Но внезапно сзади слышится гневный оклик Поттера, и на Блейза накатывает такое колоссальное облегчение, от которого даже подкашиваются ноги...

Картинка сменяется новой.

...Блейз из-за угла наблюдает, как Драко стоит в коридоре, рыжая Уизли за его спиной напряженно хмурится, а Грейнджер что-то шепчет ему на ухо. Малфой резко вскидывает руку с палочкой, выкрикивает заклинание, и что-то резко толкает Блейза в грудь, тащит по коридору, стукая головой об пол и стены, и давит на сердце до тех пор, пока не наваливается беспощадная темнота.

Блейз приходит в себя первым, с трудом отрывает голову от земли и мутными глазами пытается оглядеться. Нотт и четверо младшекурсников так и лежат без чувств, видимо, Блейзу просто повезло, что заклинание ударило его по касательной. Блейз, пошатываясь от слабости, приподнимается на руках, какое-то время растерянно смотрит в пространство, а потом ползком на четвереньках подбирается к Нотту. Пока тот валяется в отключке, Блейз жадно шарит дрожащими руками по его одежде, зная, что Нотт никогда не оставит ценность без присмотра. Заветное письмо и правда отыскивается в секретном кармане брюк, и Блейз, морщась от отвращения, вытаскивает его оттуда, пробегает глазами, облегченно вздыхает и, торопливо нацеливая палочку, поджигает его заклинанием. Улика сгорает, оставляя за собой горстку пепла. А Блейз снова валится на пол совсем без сил…

Драко вынырнул на поверхность, захлебываясь воздухом, жмурясь от яркого света, пытаясь прийти в себя, и тут же с изумленным недоверием уставился на Блейза. Тот тоже оторвался от Омута и теперь сидел с мечтательными глазами, вспоминая свой первый полет.

— Ты мог мне сказать, Блейз, — прошептал Драко, глядя на Забини во все глаза.

— А ты бы мне поверил? — тот, неохотно возвращаясь в реальность, горько посмотрел на Малфоя и пожал плечами. — Мы нечасто говорим друг другу правду.

Драко невольно кинул взгляд на Нотта, который что-то торопливо объяснял разгневанной Панси, и поскорее перевел глаза на гриффиндорский стол, ища Гарри. Как раз в этот момент Поттер с Грейнджер закатывались над общими воспоминаниями, хлопая друг друга по рукам и выдыхая: “А помнишь?.. Нет, ну ты помнишь, как мы с тобой…” Рыжему Уизелу что-то жарко шептала сияющая Браун, а Финниган хохотал над краснеющим Лонгботтомом, стукаясь лбом о парту от смеха. И почему у гриффиндорцев всегда всё так просто?

— А теперь я вам расскажу, как запечатывать ваши Омуты и накладывать индивидуальную защиту, — послышался ровный голос МакГонагалл.

Драко вполуха слушал ее объяснения. На сердце было так тяжело, словно туда положили холодный острый камень. Отец, мама, Блейз, Нотт, солнечный мэнор… Всего этого было много, слишком много. Судя по тому, как пришибленно выглядели другие слизеринцы, это занятие непросто далось им всем. Еле дождавшись конца урока, Драко с облегчением выскочил из класса. Поттер нагнал его в коридоре и по-свойски закинул руку на плечо.

— Что с тобой? — Гарри пристально посмотрел ему в лицо.

Драко усмехнулся. Рядом с ним Поттер почему-то переставал быть эмоциональным бревном, замечая малейшие оттенки в его настроении, даже в тех случаях, когда сам Драко предпочел бы от этого отказаться.

— Почему ты так старательно свидетельствовал за нашу семью, Поттер? — тихо спросил он.

Гарри внимательно оглядел его:

— Нарцисса меня спасла, — медленно сказал он. — Ты ведь знаешь.

Драко хмуро смотрел на него:

— Ты никогда не говорил об этом нигде, кроме суда, — выдохнул он. — Так, может быть, этого и не было?

Гарри пожал плечами:

— Я тоже не люблю вспоминать про войну, — он крепко сжал его плечи, разворачивая лицом к себе. — Что случилось, Драко?

От ласковой заботы в его голосе Малфой неожиданно выпалил мучавшую его правду: