Выше ноги от земли

– Возьми, – Руднев протянул соседке тысячу рублей. И Ольга той самой трясущейся рукой взяла деньги и спрятала их в кулаке. А потом она поглядела на Илью и поняла, что была зла с ним. Ольга вспомнила его горе, которое соединяло в ней обратные чувства: она боялась, что ее дети тоже смертны и что она может застать их смерть, и в то же время ей было радостно за то, что погиб не ее, а соседский ребенок. Чтоб искупить эту радость, она долгое время молилась за погибшего. Молилась Ольга и за Илью, но никогда, никогда за его жену. И в этом она сходилась со всеми. После того как случилось несчастье, вокруг причитали: бедный мальчик! бедный мужик! Но о жене его, о Саше, не говорили, будто так и должно было случиться с ней. Единственное, чем Саша вызывала жалость, было то, что она после смерти навсегда рассталась со своим ребенком. Ведь сын Ильи, не сомневалась Ольга, сейчас в раю, как все невинные дети, а жена – точно в аду. Заслуженно и навечно. Так и надо. Но жаль.

– Я скажу, что ты заходил. Федор завтра дома.

– Спасибо, Оля.

– Только пить с ним не дам! У него один выходной. И тот весь день отходит.

– Обещаю, пить не будем. Вера, а ты мороженое любишь?

– Люблю, – ответила Вера из домика сложенных над головою рук.

– Какое?

– Никакое, – сказала Ольга с вернувшимся раздражением.

– Никакое, – повторила Вера.

Он был вовремя, но Маша уже ждала его у ресторана. Над ней светились сотни крохотных ламп. Гирлянды спускались по стенам, отражались в лужах, и казалось, что Машина фигура окутана сетью света.

– Наконец-то, – сказала она и цокнула языком.

Они вошли в ресторан, Руднев принял ее пальто. Маша осталась в платье тонкой шерсти сумеречного цвета. На входе в зал их встретила хостес.

– На чье имя у вас столик? – спросила она.

Маша обернулась на Илью, который шел позади.

– Э-э-м.

– Ты что, не заказал столик? – беззвучно спросила она.

– Конечно, заказал! – сказал Илья, заходя в полный зал. – Столик на имя Сергея.

Маша сощурила взгляд и прожигала им Руднева. Он же с дежурной улыбкой следил, как хозяйка всех столиков изучает список расторопных гостей.

– Вы пришли чуть раньше, Сергей! Ваш столик пока занят. Я провожу вас, как только он освободится. А пока можете подождать в баре.

– Ты чему так радуешься? – спросила Маша, когда они взобрались на высокие стулья.

– Радуюсь, что в русских итальянских ресторанах есть бар.

– Нет, серьезно, что мы будем делать, когда придет Сергей?

– Откуда я знал, что нужно бронировать столик заранее? Вон у нас в пабе…

– Но-это-не-паб, – процедила Маша. – Вы пригласили меня, а сами даже не позаботились о…

– С «ты» было лучше.

– Что?

– Когда ты мне тыкала, было вроде веселее. Что будешь пить?

– Вино. Я буду красное вино.

– Вот так-то лучше! – сказал Илья и попросил два бокала.

Через полчаса их проводили за столик, стоявший у окна. Руднев уставился в меню. Маша время от времени смотрела на снующую по залу белую блузку хостес.

– И как тебе здесь? – спросил Илья.

– Непривычно.

В ответе была правда. Ей непривычно было наблюдать за доктором Рудневым в этих декорациях, и он тоже не замечал перед собой девушку в вечернем платье, а видел только анестезистку Машу.

– А мне здесь нравится. Закажу, пожалуй, равиоли.

Маша разочарованно вздохнула. Руднев отложил меню.

– Ты сегодня очень красивая, – сказал он предательски спокойным тоном.

– Давай уйдем, – ответила она.

– Куда?

– Да хоть куда.

– Ты же хотела ресторан?

Маша задумалась.

– Нет, не хотела. Это все доктор Хвития…

Она опустила глаза и расслабила плечи.

– А при чем тут Заза?

Свое признание Маша продолжила совсем пустым голосом:

– Я думала, что вы… Я вас сюда затащила и теперь вижу, что вам это совсем не надо. А доктор Хвития, он все время говорил, что мужчина бегает за девушкой, пока она его не поймает. Говорил, что, если вы мне нравитесь, надо не бояться делать первый шаг.

– Старая сводня, – сказал Руднев, вспомнив и неловкие сцены, которые провоцировал Заза.

– Я просто хотела узнать, есть ли у вас кто-нибудь. И он обрадовался. Давай, говорит, вперед! А что вперед?.. Я же вижу, что вам все равно. Да еще и врете, что я красивая.

– Но я не вру.

– Вот опять! В десятый раз почувствовала себя дурой.

– Правда, ты красивая.

– В одиннадцатый.

– Красивая!

– Дюжина.

– Кра…

– Перестаньте, Сергей!

Наконец, она улыбнулась.

– На самом деле, я очень голодный. Может, поедим?

– Нет, мне теперь здесь совсем неуютно. Я поеду домой.

– Предлагаю хотя бы прогуляться.

Руднев подозвал официанта и попросил счет за вино. На выходе хостес удивленно спросила, почему они решили так быстро уйти.

– Он думал, что здесь паб, – ответила ей Маша.

Они шли по набережной, и Руднев поймал себя на мысли, что ему нравится быть с Машей. Ему нравится ее лицо. Не то чтобы он влюбился в него. Просто в последнее время в лицах других людей что-то всегда было противно ему, а Машино лицо было хорошо и приятно. Хороша была и ее компания. Побежали между ними обычные приятные разговоры, и Рудневу было интересно слушать рассказы Маши о ее в общем-то неинтересной жизни. Жила она с матерью, держала рыжего шпица, любила йогу и контактную импровизацию.