Выше звезд и другие истории

Кас отправился в город – на постоялый двор, где останавливались караванщики. Он часто носил им послания от господина, иногда выпивал с ними. Эти люди знали его и доверяли. Кас рассказал им о своем поручении.

Они сказали:

– Сейчас? Никто не ходит через Сес-Хаб в это время года.

– Я должен выйти в путь завтра.

Они только головой покачали.

Один сказал:

– Старый Хабгалгат знает то, что тебе нужно. Ты найдешь его на базаре, в палатке торговца перцем.

Кас застал старика среди подносов с зернами перца и сказал:

– Мне нужно дойти через пустыню в Анун.

– Сейчас караваны туда не ходят. И еще месяц не будут, пока не начнутся дожди.

– А я должен. Господин посылает дар святому человеку в Ануне.

Старик сморщился. Лицом он походил на пустынную черепаху.

– Господин дал тебе коня? А лучше бы мула.

– Я должен идти пешком, один.

Старик медленно повел черепашьей головой из стороны в сторону.

– Неразумно, – проговорил он.

Кас терпеливо развел руками, будто говоря: так уж тому быть.

Старик, помолчав, кивнул:

– Я расскажу тебе про старый путь. Он идет вдали от караванных троп. Севернее. От оазиса до оазиса, пешим шагом. Пятнадцать дней. У тебя хорошая память?

Кас кивнул.

– Тогда иди сюда, в палатку, и слушай.

Они уселись, скрестив ноги, и Хабгалгат сказал:

– Вот как тебе нужно идти.

Полузакрыв темные черепашьи глаза и глядя прямо перед собой, будто воочью видел дорогу, он стал перечислять приметы и знаки, извивы и повороты старинного пути через пустыню, которым ходил, когда еще не было караванов.

Кас внимательно слушал и сохранял слова в уме. Это умение он освоил, передавая слово в слово поручения господина. Когда старик закончил объяснения, Кас сказал спасибо и спросил, чем его отблагодарить.

– Кто тот праведник, к которому ты идешь?

– Матуа.

– А! Нет более великого святого во всех городах, – сказал Хабгалгат. – Что за подарок посылает ему твой господин?

– Бутыль с водой.

– Должно быть, то вода из самой Райской реки. Горло у меня пересохло от долгих разговоров. Дай мне пять медных монет на кувшинчик вина.

Кас дал ему десять.

Старик ухмыльнулся:

– Да ты, братец, богач, хоть и одет в мерзкие лохмотья! Иди ночью. Спи днем – так, чтобы голова была в тени. Если источник возле Узких скал пересох – а это случается в такое время года, – копай поглубже песок в его русле, под самым утесом. Да будет твой путь благословен!

– Да будут все твои пути благословенны, – ответил Кас.

Он купил на базаре пару новых сандалий с крепкими подошвами, вяленого мяса, лепешек с финиками и твердого овечьего сыра, затем вернулся домой, лег и проспал пару самых жарких часов. Под вечер он пошел на половину служанок, повидаться со своим сердечным другом, служанкой Ини. Они уединились в комнатушке за кладовой. Господин об этом закутке не знал, а для слуг это было прямо-таки священное место. Слугам не разрешалось жениться, но они считали, что у таких пар, как Кас и Ини, есть все права женатой пары, пускай лишь в пределах одной крошечной комнатки.

Они любили друг друга долго и нежно на матрасе в тесной жаркой комнатушке. Кас рассказал о своем поручении и о том, какое путешествие ему предстоит.

– Пересечь пустыню, в одиночку? – воскликнула она.

И больше ничего не сказала, чтобы не тревожить его своими тревогами. Когда он отправлялся в путь, Ини принесла ему два куска легкой грубой ткани из своего сундучка, для защиты от солнца в пустыне. Потом сбегала на кухню, взяла четыре апельсина и отдала Касу. Они крепко обняли друг друга и попрощались.

Солнце клонилось к западу, когда Кас вернулся в помещение, где жили слуги-мужчины. Он сложил в заплечный мешок припасы, купленные на базаре, ткань и апельсины, которые дала ему Ини, прицепил к мешку бурдюк с водой, сделанный из козьей шкуры, и кувшин, предназначенный в дар. Деньги, что остались, и нож он сложил в кожаный поясной кошель, даже не стараясь его скрыть.

Друзьям он сказал:

– Увидимся через месяц.

Они пожелали ему счастливого пути, и он им тоже и пошел на восток, через город и дальше, к холмам. При свете восходящей луны перед ним раскинулась бледная пустыня – от сумрачных подножий холмов до самой дальней дали, где над землей поднимаются звезды.

К рассвету холмы остались позади, а впереди через пустыню темной полосой протянулась караванная дорога. В конце ее, сияя нестерпимым блеском, вставало солнце. Свет и жар ударили в лицо.

При свете дня стали видны следы проходивших по дороге людей и животных – отпечатки копыт на земле, что весной размокла от дождей, а сейчас стала твердой, как камень, обрывки мешковины, кучки навоза, ремень от порванной сбруи. Больше никаких признаков жизни. Ничто не нарушало тишину. Несколько часов Кас шел в раскаленном безлюдье и наконец увидел тропу, уходящую от караванного пути к северу.

Старый Хабгалгат говорил, что в том месте, где дорога разветвляется, насыпана горка белых камней. На песке кое-где валялись белесые камни, но никакой горки не было. Тропа, ведущая на север, была ясно видна, однако не было на ней следов ни людей, ни лошадей.