Вышивка по ворованной ткани

– Депутат нам снёс крышак? – подмигнула Вика. – А бабка сделает секир-башка! Прикинь, полночи на кухне ждала, хоть я ей всё выложила!

Мать вошла в кухню с таким лицом, словно кто-то умер.

– И где ж это ты шлялась до утра? В б… пошла в сороковник? – агрессивно спросила она, подбоченясь. – Уеду в квартиру свою! Надоело прислугой быть, когда со мной ничем не делятся.

– Уезжай, раз тебе невыносимо видеть меня счастливой, – спокойно ответила Валя.

– Мне тяжело видеть тебя счастливой? – ахнула мать. – Да я за тебя одних свечей в церкви у «Юго-Западной» на какие деньги поставила! Что это за счастье такое, по ночам к мужикам бегать? Телегу впереди лошади ставить!

И вышла, хлопнув дверью.

– Чё ты её мочишь? – сказала Вика. – Перенсы достаются нам такими старыми, что людей из них уже не сделать.

– Он мне сотовый подарил, – почему-то шёпотом сказала Валя.

– Фигасе!! – не поверила Вика. – Покажи!!

И когда Валя принесла сумку и достала телефон, Вика его долго и восхищённо рассматривала, нажимала на кнопки, прикладывала к уху, даже нюхала.

А потом строго спросила:

– Типа женат?

– А что? – удивилась Валя, ведь это было совсем не важно.

– Значит, факультативный… Но в этом своя клёвость.

На работе ждало продолжение, в перерыве между больными вошла Маргарита с надменным выражением лица:

– Мне предложили сдать комнату новому русскому, дороже, чем вам. Плюс готовить и подавать ему завтрак за отдельную плату.

– Поздравляю, – ответила Валя без всякой интонации.

– Для вас это теперь пустяки, за вами же «Мерседес» с мигалкой присылают! – добавила Маргарита, подняв выщипанную бровь.

– Вика, – крикнула Валя в коридор. – Пиши объявление, с первого числа нам нужен новый офис.

– Го́нишь? – влетела Вика.

– Эта квартира со вчерашнего дня подорожала, – кивнула Валя на Маргариту.

– И тут пробило! – захохотала Вика.

– Но я только предложила подумать, – пошла на попятную Маргарита.

В паузе в кабинет заглянул Эдик.

– Вы не реагируйте на матушку, ей везде глючатся «Мерседесы».

А вечером мать завершила картину, предварительно допросив Вику кто да что:

– Прости меня, доча, думала, опять голь перекатная, а тут начальство!

– Какая тебе разница?

– Так квартиру сделает! Хочу, чтоб в кирпичном доме с высокими потолками. Пора уж!

– Ма, ты действительно считаешь, что мужчины только для этого?

– Так ведь старый да женатый?

– Я его люблю…

– Когда ж успела? – не поверила мать своим ушам. – Ещё не запряг, а уже поехал!

– Девять лет назад, – Вале всё казалось, что невозможно не достучаться до близкого человека с такими простыми вещами.

– И за что любишь?

– Любят не за что-то, а потому что хорошо, когда он рядом!

– Ты мне сказки-то не рассказывай. Я жизнь прожила, – вздохнула мать.

– А я от такой твоей жизни сюда сбежала!

– Ну, пил Володька, лупцевал, безобразил, но потом-то исправился! Человеком стал, – напомнила мать.

– Исправился? После того, как я милиционеров попросила забрать его разок!

– Ты попросила? Да прям и мир без тебя бы не стоял! Ты, доча, тогда ещё сопливка была! Просто совесть у окаянного проснулась…

Но Вале больше не хотелось спорить, потому что распахнувшийся перед ней мир казался отмытым от прошлой грязи, насилия и унижения. И вышитые матерью на скатерти райские птицы с маленькими алыми клювами взлетели всей компанией, расселись на мебели Сониных родителей и поприветствовали всех ликующим щебетом.

Конец первой части.