Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

Лань был в восторге и трещал без умолку всю дорогу до Баочая. Он был потрясен осознанием того, что действительно разговаривал с посланником американского президента и имел возможность донести до него свои пожелания о мире. Он неоднократно заверял меня, что никогда не забудет этот опыт. К этому времени впечатлительный Лань, казалось, был полностью убежден, что я практически всемогущ. Разве я не говорил ему, что если он будет сотрудничать со мной, то сможет помочь восстановить мир во Вьетнаме? И теперь, всего несколько недель спустя, он беседовал с американским генералом и послал президенту Никсону своеобразное предложение о мире!

XIV

Прощай, дайви

Это была опасность, которую едва удалось избежать, но к июлю мы уже знали, что наши ополченцы с большим трудом одержали победу над измотанными регулярными войсками Ханоя. С падением Куангчи и окружением Анлока наступление Нгуен Хюэ достигло своего апогея, не дождавшись того, что требовалось для уничтожения южновьетнамцев. Теперь, когда наступление пошло на спад, полковник Бартлетт начал настаивать на возобновлении программы «Феникс».

Моя служебная командировка в Дыкхюэ началась с тщетной попытки заинтересовать вьетнамцев программой «Феникс». Теперь настало время повторить попытку. Полковник Бартлетт был обеспокоен тем, что произойдет в провинции Хаунгиа, если мирные переговоры в Париже приведут к прекращению огня в конце 1972 года. Скорее всего, полагал он, операцию придется прекратить. Вьетнамское правительство разделяло эту озабоченность и выпустило новый официальный указ, предписывающий национальной полиции взять на себя всю ответственность за все операции в рамках «Феникса». До сих пор полиция играла в этих действиях второстепенную роль по сравнению с военными. По всей видимости, сайгонское правительство понимало, что если военные операции, скорее всего, будут ограничены условиями любого прекращения огня, то полицейские операции смогут быть продолжены. Превращая «Феникс» в полицейскую программу, правительство надеялось создать антикоммунистическое оружие, способное пережить условия грядущего политического урегулирования. В провинции Хаунгиа это означало, что нам придется налаживать новые связи с печально известной некомпетентной национальной полицией, и эта неприятная задача, как дал понять полковник Бартлетт, возлагалась на меня.

*****

Я направлялся в штаб местной полиции, когда заметил одного из наших охранников, разговаривающего с кем-то у ворот. Увидев меня, посетитель помахал рукой и позвал:

— Дайви, дайви! Вы меня помните? Я Линь, я чистил вам ботинки в Сайгоне. Мне нужно поговорить с вами несколько минут.

Кивнув охраннику, чтобы тот пропустил его, я пожал руку ухмыляющемуся Линю.

— Боже правый! Как вы сюда попали?

— Я приехал на автобусе, дайви, — улыбнулся он, явно гордясь своим достижением. — На контрольно-пропускных пунктах мне приходилось прятаться на полу, потому что у меня не было удостоверения личности, но я сделал это! Я пришел в армию.

Теперь я оказался в затруднении. Я пригласил этого надоедливого чистильщика обуви в Баочай, но мне и в голову не приходило, что он воспримет меня всерьез. Одно лишь упоминание о Хаунгиа у сайгонца вызывало привычное покачивание головой и восклицание о том, что в провинции «много ВК». Три северовьетнамских полка, которые три месяца кочевали по провинции, еще больше укрепили эту репутацию. Предположение о том, что один из сайгонских буй дой («пыль жизни») добровольно обменяет свой набор для чистки обуви на винтовку М-16, было абсурдным. Мало того, я понятия не имел, может ли он поступить на службу в наше ополчение. У меня это просто не укладывалось в голове.

Я пригласил Линя в дом и отправил одного из охранников за капитаном Сангом. Только он мог выручить меня из затруднительного положения. Неудивительно, что Линь был голоден и вскоре поглощал все съедобное, что попадалось ему на глаза. Через несколько минут на своем джипе подъехал Санг.

— Санг, — произнес я со смехом, — это ты во всем виноват. Это ты познакомил меня с рестораном «Нгок Хуонг», и теперь должен мне помочь.

Я объяснил, что моя вежливая отповедь Линю в Сайгоне обернулась бумерангом. Теперь мне достался сирота, которого надо превратить в солдата, пока он не съел меня в богадельне.

Санг засмеялся.

— Дайви, — сказал он, — ты удивительный человек. Подростки из Хаунгиа бегут в Сайгон, чтобы избежать призыва, а ты едешь в столицу и приводишь новобранца в Хаунгиа. Начальник провинции будет смеяться до колик.

Капитан коротко расспросил нашего новобранца о его происхождении, а затем объявил: