Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

Хай Тюа признал, что такое объяснение имело смысл для него и для многих его друзей и соседей. В конце концов, разве дядюшка Хо не предупреждал в 1954 году, что империалистам нельзя доверять? И тем не менее, мне было трудно понять, почему мирные, аполитичные крестьяне Хьепхоа перешли под знамена коммунистов только из-за гладко звучащей пропагандистской линии. Или коммунистам удалось одержать верх над людьми с помощью угроз и террора, как считали многие из моих начальников?

Тюа покачал головой. Террор и угроза «революционного правосудия» всегда играли определенную роль, но лишь незначительную. Более значительную роль сыграло само правительство Зьема, чья политика фактически привела многих жителей деревень в ряды вьетконговцев[20].

Неустанная пропагандистская кампания коммунистов не могла бы стать эффективной, если бы правительство Зьема не делало то, что придавало правдоподобие утверждениям коммунистов. Воспоминания Хай Тюа об этом периоде иллюстрируют дилемму, с которой столкнулся президент Зьем:

Во-первых, правительство заставило многих жителей переехать в центральные районы, в так называемые «стратегические деревни». Нам сказали, что это делается для защиты от Вьетконга, но в то время жители Хьепхоа еще не чувствовали необходимости в такой защите. Программа вызвала много трудностей, так как в поселения, расположенные рядом с главной дорогой, выкорчевывали и переселяли целые семьи. Коммунисты воспользовались этой непопулярной политикой, указывая на то, что правительство пытается разорвать связь людей с их исконными землями.

Затем в 1960 году популярного общинного старосту сменил своекорыстный человек. Он оказался недоступен для народа, и было принято считать, что он нечестен. Он заботился в общине только о богатых людях, и ни о ком другом. Поскольку то, что думали жители общины о правительстве в целом, в значительной степени основывалось на мнении о его местном представителе, из-за этого человека, который в конечном итоге скрылся с деньгами общины, пострадал престиж правительства Зьема.

Еще одной причиной падения популярности правительства стал так называемый Декрет 10–59. Этот закон гласил, что все люди, работавшие на Вьетминь, могут быть заключены в тюрьму или даже казнены. Этот закон оттолкнул многих крестьян, которые сражались вместе с Вьетминем против французов, но не являлись коммунистами. Многие из этих людей с 1955 года занимались лишь мирным сельским хозяйством, но теперь им пришлось опасаться репрессий со стороны правительства. Вьетконговцы в Хьепхоа быстро воспользовался этим и призвали всех бывших вьетминцев присоединиться к ним и помочь в свержении режима, который так несправедливо обошелся с ними.

Если жесткие попытки режима Зьема бороться с растущим повстанческим движением обернулись неудачей, то политика земельной реформы оказалась не лучше. Хай Тюа вспоминал, что никто так не приветствовал правительственную программу земельной реформы, как вьетконговцы:

В 1952-53 годах Вьетминь конфисковал землю у богатых землевладельцев и раздал ее бедным жителям общины. К нашему участку в один акр добавилось еще пол-акра, подаренные вьетминцами. Мы обрабатывали эту землю до 1961 года, когда правительство Сайгона перераспределило всю землю в Хьепхоа. В результате этого плана вся земля была разделена между бедными и богатыми, в то время как Вьетминь забирал у богатых и отдавал бедным. В результате многие крестьяне Хьепхоа потеряли землю, которую они обрабатывали на протяжении нескольких лет. Хуже того, некоторые из этих земель были отданы богатым помещикам, которые даже не жили в общине. В некоторых случаях они даже не трудились обрабатывать землю, и она лежала под паром. В других случаях крестьянину приходилось платить ренту за землю, которой он владел годом ранее.

Постепенно, но неумолимо, эти просчеты правительства и сопутствующая пропагандистская кампания Вьетконга начали приносить свои плоды. По мере того, как менялось отношение людей, в деревнях возрождались коммунистические повстанческие отряды, а правительственные чиновники становились в общинах все менее и менее заметными. По оценкам Хай Тюа, к 1962 году более 50 процентов крестьян-рисоводов Хьепхоа приняли вьетконговскую версию политической реальности, в то время как большинство оставшихся жителей деревень оставались в основном безучастными. Возрожденная коммунистическая организация использовала выборочные акты террора и убийств, чтобы вытеснить правительственные структуры из общины, и продолжала свои неустанные усилия по идеологической обработке местных жителей. К 1963 году революция пользовалась практически монопольным положением среди жителей сельских деревушек Хьепхоа. К этому времени тридцатиоднолетний Хай Тюа еще раз проверил, куда дуют политические ветры, и сделал свой ход.