Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

Полковник Тхань провел то лето в отчаянном поиске правильного сочетания руководства и развертывания своих сил, чтобы справиться с этой угрозой. С помощью полковника Бартлетта, который оказался прирожденным советником, Тхань «сместил и повысил» столько командиров подразделений, что нам, советникам, было трудно уследить за тем, кто и какими подразделениями командует. Если подразделение этого офицера не убивало или не захватывало вьетконговцев, он без предупреждения мог оказаться безработным. Полковник Тхань дипломатом не был и отговорок не любил. Однажды в середине лета один из офицеров, отстраненный от командования, вошел в кабинет начальника штаба Тханя и застрелил несчастного, когда тот сидел за своим письменным столом. Ни у кого не было сомнений в том, что полковник Тхань серьезно настроен на преобразование сил своего ополчения в армию, способную, в случае необходимости, выдержать нападение основных сил северовьетнамских войск.

Тем временем 305-й батальон региональных сил и взвод Зета завершали уничтожение вьетконговцев в общине Танми. Всякий раз, когда они добивались успеха в общине, полковник Тхань вознаграждал их усилия и призывал их к дальнейшим достижениям. Фитя и Чунга, воодушевленных перспективами успеха, стало трудно сдерживать. Вскоре они ездили в общину дважды в день, поскольку прагматичные жители Танми по мере снижения удач Вьетконга становились все более и более общительными. Чунг и Фить больше не возвращались с заданий, обвешанные пропагандистскими знаменами и листовками Вьетконга — наглядными свидетельствами ночных пропагандистских митингов. Страх этих двух человек перед въездом в общину окончательно испарился, и они перестали полагаться на вооруженное сопровождение в каждой поездке.

К середине лета условия в Танми настолько улучшились, что я стал играть с подростками из родной деревни Фитя в волейбол и посещать в качестве гостя католические или вьетнамские праздники в общине. Один памятный день застал меня на празднике под открытым небом в скромном доме Фитя из соломы и грязи, где собралась большая толпа, чтобы отметить сотый день со дня смерти отца Фитя. Это был общинный праздник, на который каждая семья принесла какой-нибудь деликатес, и мы устроили роскошный банкет с уткой, жареным поросенком, сладким рисом и роллами с креветками — все это было запито большим количеством заветного рисового виски Фитя. Это была моя первая встреча с ба си де, коварным местным напитком, который, очевидно, разрушает в мозгу клетки памяти. Все, что я могу вспомнить о том июньском дне, это то, что я хорошо проводил время, пока не проснулся в своей койке в доме советников. Судя по фотографиям, которые сделал сержант Чунг, праздник удался на славу. Вернувшись в Дыкхюэ, Чунг рассказал мне, как мы с ним, пошатываясь, добрались до джипа майора Эби, чтобы вернуться в наше расположение. Майор Эби прибыл слишком поздно, чтобы принять участие в повторяющихся любезных тостах наших хозяев, и поэтому был милосердно избавлен от моей участи. Фить, упрямый и пьяный, настоял на том, чтобы остаться на ночь со своей семьей в деревне.

Целый день спустя — именно столько времени потребовалось, чтобы мой мозг прояснился, — я упрекал себя за свое поведение. Несколькими месяцами ранее даже мысль о том, чтобы войти в Танми без охраны, была немыслимой. Сейчас, потягивая холодный чай в тени широколистных банановых деревьев, которыми изобиловала родная деревня Фитя, было трудно вспоминать о том, что вокруг по-прежнему идет война. Чувствуя опасность такого благодушия, я сделал мысленную пометку еще раз предупредить Фитя о его склонности ослаблять бдительность и напомнил себе, что в любом месте Дыкхюэ не так уж радужно.

В июле через наших информаторов до нас дошли слухи о том, что вьетконговская организация Танми находится в беспорядке. Лишившись своих традиционных базовых районов, большинство оставшихся в живых повстанцев в общине и их партизанские силы безопасности бежали из общины. Согласно местным контактам Фитя, напуганные оставшиеся в живых члены организации Танми прятались в местах базирования вьетконговцев вдоль реки Вамкодонг. По иронии судьбы, они сообщили своим начальникам, что не вернутся в общину без вооруженного сопровождения со стороны основных сил.