Высокий счет

— А как живется на пляже?

Тоня ежится при одном воспоминании:

— Плохо. Холодно. Особенно по утрам. Даже у Васи Кудрина нам жилось уютнее.

— Я говорил о вас с депутатом горсовета. Зайдите к нему, вот адрес.

— Спасибо!.. — Она так славно обрадовалась, схватила ласточек с адресом Досаева… И вдруг погрустнела: — Только, наверно, Леня решит не ходить к нему. Опять скажет: «Мы еще не заслужили».

Вспоминаю вопрос Досаева и мямлю:

— Надо сходить! А… как вы работаете?

— Сейчас все благополучно, меня перевели на легкую работу, теперь я на Южной базе. Какое приятное название, да? Юг! А на самом деле, знаете, ничего приятного — штабеля сборного железобетона. Все перепутано, всегда срочно нужна какая-нибудь определенная панель, пока найдешь, с ног собьешься! Даже сюда бегаю, на объекты, к прорабам. Надо же как-то распутаться!

— Там у вас знатный бригадир есть, Иван Ремигайло.

— Да, Иван Викторович тоже старается распутаться. Приходите, сами увидите, что там делается. У меня голова кругом идет! Леня хочет даже написать в газету.

— Напишите сами, Тонечка.

— Что вы, я не умею! Там даже Лене не разобраться, даже Иван Викторович затуркался, а ведь он сильный. Приходите. Вы где остановились?

— Здесь, у проектировщиков.

— Видите, совсем близко, Южная база рядом. А с Марикой вы так и не встретились? Она хочет видеть вас.

— Она говорила об этом?

— Нет. И не скажет. Она упрямая. Хотите, я передам ей, что вам нужно с ней встретиться?

— Спасибо, Тоня. Хочу.

— Я скажу.

— Тоня, она любит кого-нибудь?

Тоня посмотрела на меня очень внимательно, в раздумье вытянув трубочкой губы. Помолчав, сказала:

— Это все она расскажет сама.

И, прощаясь, неожиданно добавила:

— Больше всех она любит моего Леонида, но мы с Ленькой одно целое, и ей трудно, потому что он очень хороший… Так приходите на Южную базу!

Иду по городу с таким ощущением, словно вокруг сбывается давно увиденный сон. И пустырь на месте Дворца бракосочетаний воспринимается как случайный провал: в чертежах-то я Дворец видел! Даже показывал тебе, Марика: помнишь, когда наш теплоход приближался к Тольятти, я вглядывался в темноту безлюдного поля и, казалось, различал контуры знакомого мне по проекту огромного высотного города, плавно спускающегося к берегу?

— Видишь, видишь? — спрашивал я тебя. — Ах, какой город! Эта призма на набережной — гостиница. Не считай этажи, я знаю — их двадцать три. А там, в отдалении, над стройным единством кварталов — двадцатипятиэтажный инженерный центр автозавода. Смотри, как заботливо сберегли здесь каждое дерево! Город уступами входит в контуры старого бора, и зеленые лапы сосен, подсвеченные огнями улиц, дружески протянуты к домам.

Был поздний вечер, штормило, даже наш трехпалубный теплоход начал раскачиваться под ударами волн. Левый берег ушел, растворился в темноте, усталые красноглазые бакены натужно подмигивали среди волн. Начиналась гроза, дождь прогнал с палубы всех солидных людей, и только какой-то парень да мы с тобой остались мокнуть под брызгами, которыми косой ветер щедро обдавал наши лица.

Одинокий катерок, наверно, с такими же, как ты, гидрологами, отважно мчался наперерез горбатым гребням. Он то скрывался в пенном сумраке, то вновь возникал, выхваченный из темноты очередной яростной вспышкой…

Во вспышках молний мы и увидели город. Он не был голубым: светлые, блестящие стены его домов казались то лиловатыми, то ослепительно белыми. Но он был прекрасен, весь, от крайней обрывистой грани домов до дальней перспективы, открытой стопятнадцатиметровой шириной автострады…

До нас этот город вымечтал Виктор Петрович Строев, назвавший его голубым. А еще раньше на несжатых совхозных полях видели эти дома сотни инженеров и архитекторов из двенадцати проектных институтов. Каждый из них вложил кусочек души и разума в утесы многоэтажья, в автострады с подземными трассами для пешеходов.

Странное чувство: казалось бы, стена дома, вдоль которого я сейчас иду, гораздо наглядней и эффектней, чем линии чертежей и цифры пояснительных записок, но мне вдруг становится досадно, что эта стена закрывает от меня все, что находится за ней, — планировку и отделку квартир и лестниц, даже дома, стоящие позади. На меня, инженера, проект производил большее впечатление. И теперь я внимательно и придирчиво оглядываю все вокруг.

Вон там облицовщики трудятся возле подземного перехода. Он еще не закончен, им не пользуются, но траншея действительно проложена заранее, до устройства дороги!.. Еще не поднялось центральное здание микрорайона, но тем заметнее не прикрытые им подземные гаражи с плавными линиями съездов.

Дома, дома… Уже видел я квартиру проектировщиков. Ну, а если зайти хотя бы сюда, в первый попавшийся подъезд почти достроенного здания? Что я увижу здесь?

Перехожу из квартиры в квартиру, осматриваю ванны, электроплиты, изразцы, линолеум… И вдруг наталкиваюсь на удивительную картину: молодая, гибкая, темноволосая женщина остервенело сдирает со стен обои, а девушки-маляры недружелюбно наблюдают за ее действиями.