Высокий счет

— Оля, — шепчет остроносая девушка пышногрудой соседке, — ну, скажи ты ей, объясни, ну, зачем она зверствует?

— Алла Борисовна, тут же не так плохо!

Темноволосая Алла Борисовна, не оборачиваясь, находит небольшой провис, запускает тонкие длинные пальцы за обои и с сухим хрустом сдирает их сверху донизу.

— Алла Борисовна, ведь это нас не только по зарплате стегнет, еще и обязательства наши погибнут. Если бы вы когда-нибудь маляром работали, вы бы нас поняли!

— Работала. Понимаю, — отзывается «зверствующая» Алла. — Два раза записала в журнале, что такого качества не потерплю. А вы и ваше начальство ноль внимания. Ладно, небось теперь переклеите!

— Ну и характерец! — язвит остроносая. — Как вас муж терпит!

— Не вытерпел. Сбежал, — бросает Алла, переходя в соседнюю комнату.

Девушки следуют за нею. Р-раззз… Обои снова валятся на пол.

— Видели бы вы, каким клеем мы работаем! — жалобно говорит Оля. И, очевидно, приняв меня за какое-то начальство, обрушивается на меня: — Что ж вы, даже клея путного достать не можете?

Ого, видно борьба за качество тут идет ожесточенная! Сконфуженно объясняю, что я посторонний.

Выхожу на улицу, выбираюсь на середину автострады. С удовольствием гляжу на пятиэтажные и девятиэтажные дома московской серии, то белые, как снятое молоко, до голубизны, то светло-серые или чуть зеленоватые. А вот там — палевые, даже, скорее, цвета какао, прямо-таки вкусные с виду здания общежитий ростом в девять и двенадцать этажей, с прилепившимися к ним у подножия низенькими кафе-столовыми, еще недостроенными, но уже сверкающими стеклом своих стен. Вдали — здание поликлиники, облицованное каким-то особенным, ровным и красивым ярко-красным кирпичом.

Когда смотришь вдаль, на просторы степи, на небо с плавно плывущими облаками, кажется, что и сам город вплывает в степь, как будто приподнимаясь над землей, настолько он светел и воздушен. Это уже город обитаемый, со всеми удобствами постоянного проживания, хотя и со всеми неудобствами временного. Тысяч двадцать жителей уже обосновались здесь.

Молодежь вселялась и в свои роскошные общежития с ясеневыми шкафами и встроенными холодильниками, и в обычные жилые квартиры, временно заставленные койками. А люди степенные, семейные, получали в свое распоряжение уже отдельное, индивидуальное жилье.

Одним из первых — точнее, по ордеру номер три — в Автоград перебрался Василий Майор.

До этого Василий Артемович жил в старом Тольятти, в одном из общежитий. В начале мая 1969 года, получив ордер и ключ, Майор вошел в свое новое жилище и, ахнув, замер на пороге: предоставленная ему комната была меблирована.

В первый момент он встревожился: а вдруг какой-то наглец уже занял комнату? Но мебель была настолько нова, все шкафчики и тумбочки столь пусты, что стало ясно: это предназначено ему, Майору!

Василию Артемовичу было известно, что проектанты связывались с мебельщиками, выбирали наиболее современные образцы мебели и продумывали, как ее расставить. Но то было известно по слухам: дескать, всю обстановку, включая холодильник, можно будет получить в кредит. Другое дело, когда чудо оказалось сотворенным, когда своим ключом открываешь комнату и задыхаешься от радостного изумления: полки для книг, стол, стулья, кровать — все стоит на своих наилучших местах, Что-либо переставлять даже в голову не приходит!

Ну, конечно, всего до мелочей не предусмотришь: например, полированная деревянная кровать сама по себе великолепна, но для двоих узковата. И для потомства ночлег нужно обеспечить, тоже нелегкий вопрос. Но все равно чудесно придумано, чудесно воплощено!

Майор открыл привезенный с собой чемодан, где лежало самое необходимое. Первоочередное: постельное белье и книги. Когда книги стали на свои места на полках, стало ясно, что после всех праздников, скопившихся в начале мая, сразу вслед за Днем Победы Майор вправе отмечать «День сбывшейся мечты».

Он отлично выспался и весь следующий день с восторгом рассказывал сослуживцам о чуде в новом городе. Но, увы, когда он вечером вернулся с работы, комната была пуста. Только аккуратными стопками на подоконнике лежали его книги, простыни и подушка.

Квартира № 142 оказалась эталонной. Здесь инженеры ЦНИИЭПа демонстрировали проектную расстановку эталонной мебели. Естественно, первые ордера были выданы именно на такие, раньше других законченные квартиры, и первожители успели застать в них мечту, уплывшую затем «на хранение», как полагается эталону.

Было от чего прийти в отчаяние. Пессимисты рвали бы на себе волосы. К счастью, Майор был оптимистом.

…Когда я зашел к нему в гости, Василий и Аида, расположившись друг против друга за крохотным столиком, что-то писали.

Историю с эталонной квартирой они рассказывали мне, весело пикируясь:

— Одному мне везде хорошо, но вот Ада…

— Конечно, я во всем виновата. Нашел себе покладистую жену и теперь ущемляет.

— На майские праздники я поехал к ней в Иваново…

— Причем все уезжали с первого по девятое, а мой Майор третьего мая появился у меня, а пятого, в День печати, уже уехал.

— Мы начинали форсировать первую треть главного корпуса.