Высокий счет

…За окном — крупнопанельные дома, большой район немалого города Тольятти. А давно ли стоял тут городок Комсомольск? Если же вспомнить еще раньше, тут вот и ходил клементьевский «Энсляйн», и никакого не было еще городка — холмы, редколесье… На месте вот этого дома тоже сосенки тянулись. А за углом улицы, где сейчас почта, стояла бывшая господская дача с голубой верандой, ее под магазин отвели и пивом там торговали. Прозвище магазину такое дали: «Голубой Дунай». Дальше — деревушка Кунеевка, кладбище — в аккурат там, где сейчас порт!

С пустого места начинали, почитай, необжитого.

Когда пришел первый крупный экскаватор «Уралец», пришлось голову поломать: монтажная схема хорошая, документация в порядке, что болтов много крутить — не страшно, все в наших руках, а вот как такую махину с баржи стянуть, как собрать, если весит она сто восемьдесят тонн, — это загадка. На участке, смешно сказать, даже крана настоящего не было, только трехтонный.

Сейчас на стройке Волжского автозавода тысячи разных механизмов, и краны, и трейлеры — выбирай что хочешь. Это счастье и размах страны, что так она шагнула. Гидростанцию строили — радовались и «Уральцам», и «Воронежцам», гордились ими, а теперь какому-нибудь молокососу предложи такую технику: садись, поработай — так он и нос воротит. Что ты, говорит, на отжившей-то свое машине! Ему ДЭК подавай, чтобы с дизелем и на электричестве, чтобы при галстучке можно было работать и рученьки белые не особо утруждать!

Тогда, на монтаже первого «Уральца», довелось и с Комзиным познакомиться. Начальник строительства пришел на берег — высокий, прямой, строгий. Спросил:

— За сколько дней смонтируешь экскаватор?

— Не знаю. Подступиться трудно: как на берег доставить, как поднять без кранов… Подумать надо.

— Думай быстрее. Людей дадим, тракторы выделим. За двадцать дней соберешь — бочка пива, за двадцать один — полбочки, за двадцать два — не взыщи…

— Ладно, Иван Васильевич, постараемся.

Тащили ту тележку вместе с Горбанем — тогда Афанасий Афанасьевич еще только начальником участка был, и помоложе, и постройнее, чем сейчас, одно слово — кавалерист. Эх, Афанасьич, небось приказик-то и без тебя не обошелся, теперь ты величина, начальник Управления механизации всего «Куйбышевгидростроя»! Поставил где-нибудь и свою фамилию — согласовано, мол, и не вспомнил, как восемью тракторами тащили тележку на берег, а тросы натягивались, что струны, хоть играй… Только не до игры было, не до песен, тележка-то на гусеницах, гусеницы-то не крутятся, вдавливаются в грунт, как тормоза-мертвяки. Подкладывали под них стальные листы, тащили, метр за метром, шаг за шагом…

Дотянули до места. А как поднять? Никак не поднимать. Раз вверх тянуть нечем, будем опускать. Вырыли для тележки котлован, затянули ее туда, чтобы вровень с землей стояла, не высовывалась. Таким же манером приперли поворотную платформу и натащили ее тракторами на тележку. А дальше — мы короли! — дальше дело пошло ходко, за двенадцать дней все собрали.

Вот тогда Комзин правильный приказ подписал, не то что теперь выдумали — «отстранить»… Тогда премия была. Клементьеву и всем его машинистам да помощникам — по окладу. И для шутки время нашел Иван Васильевич: «Прости, — говорит, — бочку выкатывать не буду, теперь на пиво у вас и у самих должно хватить!»

Ах, как весело работалось! Насыпа́л нижнюю часть перемычки, под аванпорт вел выемку, долго сидел в основании плотины — там же ширина какая! Вода обижала: только со временем в котловане скважины сделали, через каждые двадцать метров поставили глубинные насосы, а поначалу…

На верхнем шлюзе случилось так: порядочно уже углубились, и чтобы не вязнуть, стояли на связках бревен. У Степана Медведева гусеница сползла с такой связки, и начала машина тонуть, вязнет — и конец. Пришел Клементьев на смену, — на краю котлована начальство собралось, экскаватор набок накренился, стоит, словно посреди озера, а вокруг мельтешат человек сорок с ведрами, жидкую грязь отливают. Начальство — к Клементьеву, он ведь не только сменщик, еще и бригадир: «Что будем делать, Василий Михайлович?»

— Людей из котлована убрать, ведрами из Волги воду не вычерпать. И сами ушли бы лучше. Когда народу лишку, всегда плохо…

Добрался сам до экскаватора, хоть и набрал оба сапога ледяной воды, хоть и вязли ноги. Опустил ковш, продавил его до крепкого грунта, нажал — приподнялась гусеница. Теперь давай, ребята, подмащивай бревна. Подхитрились! Вот уже и не тонет «Уралец», полдела сделано.

А с водой как быть? На соседнем участке под глиной песок открылся и воду впитывал. Может, и у себя рискнуть, черпануть поглубже?

Рискнул, хотя оторопь брала: и так-то глубоко, куда же глубже лезть? Вода прибывала без того быстро, а тут как хлынет! Но — ненадолго. Проре́зал глину, ушла вода в песок, как в воронку…