Высокий, царственный и сварливый (ЛП)

Кай сжал мой бок рукой, но было неясно, было ли это рефлекторно или он сделал это для утешения.

— Как ты…Как давно ты знаешь?

— С тех пор, как мне исполнилось десять… — я заставила себя встретиться с его взглядом. — Я солгала на днях, когда сказала, что Карим просто однажды повернулся ко мне спиной. Это не было случайным.

Дискомфорт от воспоминания истории, которую я никогда не озвучивала, скрутил мои конечности, но я попыталась игнорировать это чувство.

— Отец написал мне письмо перед смертью, в котором рассказал о моей настоящей матери. Он планировал подарить его мне, когда мне исполнится восемнадцать. Но Карим нашел его раньше…

Я запомнила каждое слово в письме. Я много раз перечитывала его. Снова, и снова, и снова, пока правда о моей незаконнорожденности не врезалась в мои кости. Подделка. Фальшивка. Ложь, которую я знала двенадцать лет и о которой никто никогда не должен был узнать. Поэтому я сожгла письмо. Но я повторяла слова про себя каждые несколько ночей, так что я никогда не забывала правду.

— И без отца, который мог бы объясниться, Карим выместил свой гнев на матери. И на мне.

— Ты была ребенком, — сказал Кай.

— Была. Но я была достаточно взрослой, чтобы понять, что отец совершил ошибку и что мне никогда не суждено было родиться.

— Это неправда, — Кай провёл тяжелой рукой вверх по моей спине, прижимая меня ближе к своему теплу, но я не сдвинулась с места. — Ты же знаешь, что это неправда.

Теперь, когда я стала старше, я знала, что это было не совсем правдой. Но я знала, что было гораздо больше дней, когда эта мысль была единственно возможной правдой. Особенно когда мамы уже не было в живых.

— Я прочитала письмо, — продолжила я. — Но только когда мама попала в больницу после экспедиции в Дейл, она, наконец, рассказала мне свою версию случившегося. Что у неё был выкидыш примерно за год или около того до моего рождения. Как после этого она заболела, и отец отвез её и Карима в замок Глоссхм, чтобы отдохнуть от политики в стллице. Как отец ездил туда — сюда, чтобы поддерживать работу правительства.

— В какой — то момент они наняли новый дворцовый персонал. В том числе маму Катию с четырехлетним Шехрияром…И мою биологическую мать Линду. Линда увидела возможность, — сказала я без всяких эмоций, повторяя слова, которые были сказаны мне. — Мама была больна. Отец был напряжен и переживал, а Линда предложила ему утешение. Сначала он отверг её, но, видимо, она была настойчива, и он…сдался. Мама сказала, что отец пришел к ней на следующее утро и рыдал у её ног, рассказывая о том, что натворил. Она, конечно, была в ярости — какая женщина не была бы в ярости? Но они не могли уволить Линду из — за того, что она могла обвинить отца в домогательстве, поэтому они отправили её в другой дворец. И через два месяца она вернулась.

— Она была беременна, — прохрипела я после паузы. — И она хотела компенсации.

— Деньги, — прохрипел Кай, в его голосе сквозила горечь. Я кивнула.

— Деньги в обмен на то, что она не обратится к СМИ. Миллион раалов, и она сказала, что была бы счастлива…избавиться от меня и тихо исчезнуть.

Там, где когда — то были мои внутренности, теперь был миллион извивающихся угрей, создавая накатывающие волны тошнотворного ощущения. Глубокие вдохи не помогали. От этого становилось только хуже.

Было ужасно сознавать, что я была зачата в результате измены, даже если Линда воспользовалась тем, что отец был в плохом состоянии. Я не была наивной, думая, что отец не знал, что он изменяет своей больной жене. Возможно, его суждения были искажены из — за плохого психического состояния, но какой мужчина нашел бы утешение с другой женщиной, в то время как его больная жена страдала? Даже если бы он сразу признался. Но хуже всего было знать, что моя биологическая мать была достаточно эгоистичной и бесчувственной, чтобы без колебаний назначить цену за мою жизнь. По иронии судьбы, именно женщине, которой он изменил, я была обязана своей жизнью. Буквально.

— Мама отказалась. Она не хотела, чтобы Линда избавлялась от меня. Она хотела, чтобы Линда родила меня, чтобы они с отцом могли признать меня своей.

Ладонь Кая легла мне на затылок, и только тогда я поняла, что сижу так неподвижно, что у меня заболели плечи и шея. Он сжал меня и смягчил моё напряжение. На мгновение я закрыла глаза и позволила ему, расслабляясь в его прикосновениях, пока мои плечи не опустились ниже.