Ниночка из бухгалтерии что-то говорила о том, что у них так принято, а он отмахнулся, а потом забыл. Какой общий праздник, когда творится невесть что. Корсаков рявкнул лишь, что корпоратив будет к 23 Февраля или 8 Марта, при условии, что больше никого не застрелят, не зарежут и не повесят. Ниночка испуганно моргнула, переступила с ноги на ногу и потрусила сообщать коллективу, что праздника не будет. Люди, наверное, обиделись. Ну и черт с ними. В конце концов, почему он должен обо всех думать, когда о нем никто не думает.
Ожесточенно прорываясь сквозь пробку, Иван понимал, что не прав. В своей питерской фирме он всегда проводил новогодние корпоративные торжества. Водители, нарядные и веселые, приходили вместе с женами, которых Корсаков тоже знал по именам. Стол всегда накрывался за счет фирмы, и все так любили эти ежегодные посиделки, что старались даже рейсов предновогодних не брать, чтобы отметить праздник вместе со всеми. Интересно, в этом году Паша Яковлев не поскупился на праздничный стол?
Иван вдруг подумал, что совсем забросил свой основной бизнес. Конечно, Паше можно доверять, но Яковлев человек прижимистый, на закупках, а главное, на спиртном, вполне может и сэкономить, а люди будут недовольны. Иван решил было позвонить Паше, но мысли его вновь переключились на порт, а главное — на Лиду, и про Яковлева он тут же забыл.
Спустя час немецкий гусь обживал багажник «Тойоты». Оказавшись в дорогом магазине, Иван, у которого даже глаза разбежались после скудного районного выбора, накупил продуктов если не на полк, так на роту точно. Элитное шампанское, дорогой коньяк, приличная водка, сыры и паштеты, мясные деликатесы и стейки из мраморной говядины, маленькие пупырчатые огурчики и крохотные помидоры, от одного запаха которых кружилась голова. Фокачча с розмарином, хрустящая пицца, несколько упаковок приличных йогуртов, конфеты, два торта, гранатовый сок. Кажется, все. Покупки, упакованные в фирменные пакеты, заняли почти весь багажник, и Иван облегченно выдохнул. Новый год обещал быть вкусным.
Загрузив багажник, он отправился во вторую часть магазина, промтоварную, чтобы решить вопрос с подарками, которые до этого так и не удосужился купить. С Лизой и Любовью Николаевной он управился быстро, как и задумывал, а Лиде после длительных колебаний решил купить часики. Аккуратный, стильный и безумно дорогой «Лонжин». Ему казалось, что именно эта марка больше всего подходит ее утонченной, особенной внешности.
Иван расплачивался на кассе, когда ему позвонил Селезнев.
— Ты где, Иван Михалыч? — ровным голосом спроси он. Иван уже достаточно знал своего нового зама по безопасности, чтобы понять, что этот ровный, лишенный модуляций голос означает высшую степень собранности.
— Я за продуктами отъехал, в область, — признался Иван, чувствуя себя как школьник, сбежавший с уроков и пойманный за курением на заднем крыльце. — Случилось что, Владимир Сергеевич?
— Даже и не знаю, — задумчиво сказал Селезнев. — Но как-то сходится все, Иван. Все сходится, вот какая закавыка.
— Да что сходится-то?
— Все сходится. В одной точке. И точка эта — человек. Вот что, ты давай двигай в сторону порта. Ты освободился уже?
— Вроде да.
— Ну, значит, за час-полтора доберешься. И давай сразу сюда. Я в своем кабинете буду. Пока проверю тут еще одну штуку. Полетаеву позвоню.
— Витьке? — глупо спросил Иван, как будто они оба могли знать какого-то другого Полетаева.
— Ага. Не все пазлы у меня без него сходятся, а он, думаю, нам с тобой поможет. Кажись, догадался я, кто всю эту заваруху затеял.
Ивану вдруг стало страшно. Так страшно, что даже затылок взмок. Ему почему-то показалось, что пока он едет обратно к городку, куда его забросила судьба, неизвестный злоумышленник, вычисленный Селезневым, убьет Владимира Сергеевича.
— Вы запритесь, пожалуйста, — глухо сказал он в трубку. — Закройтесь изнутри, а потом уже звоните Витьке. Владимир Сергеевич, этот человек уже убил двоих, мне аккурат перед самым Новым годом еще ваш труп не нужен. Ей-богу, я этого не переживу.
— Да ты что, Иван? — Голос Селезнева теперь звучал насмешливо. — Ты за меня, что ли, испугался? Мил человек, ты бы видал, из каких передряг я целым и невредимым выходил… Да наш преступник — сопля против меня. Тем более что ему страшно, очень страшно, он двух человек убил. Так что пусть он боится. А мне бояться нечего. Давай, езжай сюда, думаю, что к твоему приезду я уже вообще все знать буду.
— Я еще за Лидой заеду, — сказал Иван. — Пять минут ничего не решат, а она заслуживает все услышать из первых уст.
— Точно. Смелая барышня. — Судя по голосу, Селезнев улыбался. — В самое пекло лезет и не боится ни бога ни черта. Давай, жду…
Обратный путь Иван проделал, как под наркозом. Встречные машины шарахались от него, потому что он, выворачивая руль, бросал свой автомобиль на встречку, подрезал, перестраивался, нарушал правила, делал все, чтобы объехать пробки и как можно раньше вернуться домой. Лиде он позвонил, когда выехал на трассу. Она уже закончила прием и согласилась подождать его.