Высоко над страхом

— Владимир Сергеевич хочет сказать, — послушно начала та, — что главной целью всего происходящего как раз и было то, чтобы не пустить тебя в Питер. И твоя голова, и пожар.

— А еще между ними Рита приезжала, — сказал Иван и вдруг на этом имени поперхнулся. — Я позвонил Паше, сказал, что планирую приехать, он взволновался, что я еще не оправился после нападения, но я сказал, что на мне все заживает как на собаке и что я все равно приеду, потому что соскучился по Рите, и тогда она вдруг появилась у меня во дворе. — Он говорил теперь быстро, но будто погруженный в глубокий транс. — Я был уверен, что она заскучает в нашей глуши, — он так и сказал, «в нашей», — но она заверила меня, что просто рада быть рядом со мной и сняла базу в лесу, чтобы мы отметили Новый год там. Получается, она приехала для того, чтобы держать меня подальше от Питера?

— А когда ты решил спасать меня и Василису и в ультимативной форме заявил, что назавтра все-таки уезжаешь, случился пожар, — с жалостью глядя на него, договорила Лида.

— Но зачем? Почему я не должен приезжать в Питер?

— А вот на этот вопрос мне ответил Виктор Полетаев. Он там в Питере пошустрил немного и выяснил, что твоя фирма, дорогой мой Иван Михайлович, уже давно не твоя. С 1 декабря она объединилась с компанией «Ямщик и партнеры».

— В каком смысле объединилась? Я же согласия на сделку не давал. — Иван все еще ничего не понимал. Вернее, не хотел понимать, хотя нахальная правда лезла в глаза, колола их, вызывая резь и жжение.

— Так ты же, уезжая сюда, составил генеральную доверенность на имя своего заместителя. Решение об объединении от твоего лица подписал господин Яковлев, получивший за это немалую мзду. Если до первого января ты не опротестуешь сделку, то она вступит в законную силу. Вот поэтому и было нужно, чтобы ты до Нового года не появлялся в Питере. Для этого были все средства хороши. От удара по голове до пожара.

— И Рита была в курсе? — глухо спросил Иван.

— Да. Они с господином Яковлевым заявление в ЗАГС подали. Приехав сюда, она планировала одним ударом убить двух зайцев. Во-первых, выполнить поручение и увезти тебя в глухомань, а во-вторых, разобраться в ваших взаимоотношениях. Вдруг бы ты решил, что она тебе все-таки нужна, расчувствовался и сделал ей предложение? Тогда бы она тебе рассказала про подлость Яковлева. Но тут обнаружилась Лида, в делах которой ты принимал самое живейшее участие и вообще был ею немало увлечен, так что из ревности и женской мести Рита оставила события идти своим чередом. Она сообщила своему любовнику, что ты все-таки едешь в Питер, и ночью загорелся пустой док. Ты остался здесь, а она уехала к Яковлеву.

— Надо же, а мне всегда казалось, что она меня любила. — Корсаков сам понимал, что его слова звучат нелепо и жалко.

Но не так-то просто осознать, что тебя предали два человека, которых ты считал близкими, — компаньон, практически лучший друг и любимая женщина. Или ему только казалось, что они близкие люди, а на самом деле чужие. Такие чужие, что дальше не бывает.

— Ну, конечно, она тебя любила, Вань, — чуть морщась от неловкости момента, сказала Лида. — Она тебя любила и наверняка мечтала, как вы будете вместе жить, заведете детей. Только твои мечты с ее никак не совпадали. Ты предложения не делал, уехал на полгода, бросил ее одну, звонил редко. Она чувствовала, что у вас нет общего будущего. А с женщинами так нельзя.

— Хорошо, с женщинами так нельзя, — согласился Корсаков. Он выглядел так, как будто у него разом заболели все зубы. — Признаюсь, я никогда не разбирался в них. Они, то есть вы, для меня как инопланетяне. Вроде голова одна, руки две, ноги две, ну, грудь там, попа, а не разберешь ничего. Ни в характере, ни в поведении. Но Пашка. Пашка не женщина. Он мужчина. Мне казалось, что уж про него-то я все знаю. Он же мне как брат. Мы выросли вместе.

Голос Ивана перехватило, повело, он захлебнулся воздухом и беспомощно разрубил сжатым кулаком воздух. Паша Яковлев был сыном лучшего друга его отца. Дядя Леня и отец работали на одном заводе. Два инженера в одном цеху. Один возраст, похожие семьи. Правда, мама отчего-то очень не любила дяди-Ленину жену, Пашкину мать Наталью. Не любила, не привечала, и дружбы домами у них так и не получилось. Но мужикам это не мешало вместе ходить в баню и ездить на рыбалку, беря с собой пацанов — Пашку и Ваньку. Детская дружба переросла в юношескую. Корсаков поступил в университет на химфак, Яковлев — в финансовую академию. Но они продолжали периодически встречаться, созваниваться, отдыхать в одних компаниях и ухаживать за одними и теми же девушками.