Высоко над страхом

Когда Иван стал дальнобойщиком, Павел работал заместителем директора крупной российско-итальянской фирмы. Пожалуй, в ту пору смотрел он на Корсакова немного свысока, как белый воротничок на рабочую касту. Но через пару лет жизнь дала крутой вираж, и теперь Иван уже был владельцем собственной фирмы, агрессивно захватывающей рынок грузоперевозок, а фирма Павла разорилась, и он остался без работы с маленьким ребенком, неработающей женой и солидным ипотечным кредитом. И вскоре остался один, потому что жена его бросила.

Иван протянул другу детства руку помощи, не задумываясь. Павел стал его заместителем, правой рукой, надеждой и опорой. Его советы всегда были точными и полезными. Бизнес он вел, подчиняясь не интуиции, а расчету, основанному на знании мировой экономики и финансовой системы. Он аккуратно выдерживал дистанцию «начальник — подчиненный», которая с самого начала установилась между ними. Корсаков был владельцем фирмы и ее руководителем, отвечающим за последствия любых решений. Яковлев же был высокооплачиваемым наемным работником. Очень высокооплачиваемым, но все-таки наемным. Иван никогда не думал, что этот факт его не устраивает.

Как так вышло, что Пашка задумал отнять у Корсакова фирму, продать ее конкурентам, увести его женщину, то есть разрушить все, что было у Ивана? Почему он решился нанести этот удар? Из зависти? Из желания раз и навсегда устроить свою судьбу? Решив избавиться от своей зависимости от Корсакова? Павел разработал всю схему. Павел велел устроить пожар в порту, с которым у Ивана и так было достаточно проблем. Павел подослал Риту. Павел велел нанести Ивану удар по голове.

— Меня ударил Большаков? — глухо спросил Корсаков. Он видел, что Лида смотрит на него с жалостью, и от этого зверел все больше.

— Его сосед по дому. Я нашел его сегодня утром. Обычный наркоман. Николай Петрович дал ему денег на дозу, и тот тебя стукнул бейсбольной битой. Бита, кстати, была Большакова. Подарил кто-то на шестидесятилетие. Она все дома в прихожей стояла, а потом пропала. Жена спросила, куда подевалась палка эта дурацкая, а Николай Петрович сказал, что на работу отнес, в качестве киянки использовать. В хозяйстве-то все равно не нужна. Убивать тебя они, конечно, не хотели. Правда, рассчитывали, что сотрясение мозга у тебя будет посерьезнее. Но голова оказалась крепкой, и ты продолжил собираться в Питер.

— И тогда случился пожар…

— Тут сложнее. Думаю, что Николай Петрович сам не планировал ничего такого. Человек он пожилой, нездоровый. Но вместе с Ритой Яковлев отправил сюда своего эмиссара.

— Ну конечно, — Иван хлопнул ладонью по столешнице. — Я все думал, что никак не могла она сама проехать такую дорогу. Она не ездит за рулем на такие расстояния. Никогда. Ее кто-то привез.

— Этот кто-то отвез Риту к твоему дому, а сам встретился с Николаем Петровичем, передал ему деньги, о которых договаривался с ним Яковлев. После истории с финансовой пирамидой Большаков банковским переводам не доверял. Деньги требовал наличкой. Думаю, что этот самый эмиссар, который привез Маргариту и деньги, должен был покрутиться тут какое-то время, чтобы понимать, в какую сторону разворачивается ситуация. Кстати, есть идеи, кто это конкретно мог быть? Кому Яковлев так доверял?

— Тут и думать нечего. — Иван вскочил из кресла и начал мерить шагами комнату. — Это Петька Столыпин. Водитель мой. Его камера зафиксировала как раз в тот день, когда пожар был. У нас же проходной двор, а не предприятие. Кто хочет — заходит, кто хочет — уходит. Вот он и пришел, чтобы своими глазами все увидеть. Я, когда запись смотрел, глазам своим не поверил. Что Петьке тут делать? Позвонил Яковлеву с вопросом, где Столыпин. Он ответил, что в рейсе, вместе с Ивониным. Я поверил, проверять не стал.

— А ну-ка, проверь, — распорядился Селезнев.

Лида смотрела на них во все глаза. Ей было ужасно интересно, хотя и слегка подташнивало. Человеческая подлость не знает границ. Но каждый раз, когда Лида сталкивалась с этой немудреной истиной, она все равно изумлялась и ей становилось противно. Иван достал из кармана телефон и набрал номер.

— Привет, Николай, — сказал он, когда собеседник снял трубку. — Это я, Корсаков. Узнал меня?

— Привет, Михалыч, — забасил Ивонин. — Какими судьбами-то?

— Николай, ты в рейсе сейчас?

— Вернулся позавчера. Вчера отсыпался, сегодня — по дому жене помогаю, к Новому году готовимся. А что? Надо ехать куда? Так рассмотрим.

— Нет, ехать никуда не надо. Ты мне скажи, Николай, ты в рейсе один был?

— Так это, Михалыч, ты ж запретил. — Голос Ивонина звучал так неубедительно, что сразу было понятно — врет.

— Коль, давай вокруг да около ходить не будем. Я сейчас тебе одну историю расскажу, а ты мне просто скажешь, так все было или нет. В рейс тебя поставили вместе с Петькой Столыпиным. Но накануне отъезда он тебе позвонил и попросил съездить одному. Семейные обстоятельства у него изменились. При этом он очень просил тебя никому про это не говорить. Мол, он тебе деньги отдаст. И ты заработаешь двойной тариф, и правило не нарушено будет. Всем сплошная выгода.